– Легко тебе говорить, а я больше в этом не уверена.

Лешка вздохнул и поднял доску и все продукты на ней разом, не оставив мне ничего,

– Захвати бумажные полотенца из кладовки, кинул через плечо и пошел на улицу через настежь распахнутую раздвижную створку двери.

Нашел ведь, чем на меня надавить. Я так сильно хочу поговорить с папой, но также знаю, что он очень эмоциональный и тоже расстроится от таких новостей. Его вечер действительно будет испорчен. Быть может, нет ничего плохого, чтобы сказать все чуть позже.

Я сходила в небольшую кладовую комнату смежную с кухней и взяла оттуда рулон полотенец, которые просил брат. На выходе я задумчиво глядела в пол, пытаясь настроить себя на позитивный лад, чтобы нормально пообщаться с отцом.

Но от мыслей о муже было очень сложно избавиться. Я затормозила у стола, чтобы перевести дух и собраться силами.

– Сохранить отношения, – сказала я сама себе, – я даже не знаю, любит ли он меня вообще.

– Люблю, – раздался голос за моей спиной и руки сомкнулись кольцом на груди.

Я вздрогнула и резко вдохнула от испуга, но Максим еще крепче обнял меня, вжимаясь щекой в мою шею. От жара его сильного тела, этих знакомых до боли ощущений, мое сердце заколотилось как пойманная в клетку птица.

Точно так, как я любила, как он всегда делал, подкрадываясь ко мне, чтобы признаться и поднять мне настроение. Целовал потом долго, развернув меня к себе лицом, и не хотел выпускать из рук. А я таяла в этих объятьях, трепетала от переполняющих меня чувств, потому что и сама любила.

– Безумно люблю, – руки Макса двинулись по моему телу, будто он пытался жадно прикоснуться к каждому его сантиметру, – Ева, детка, я так скучал, если бы ты только знала.

– Максим, – в этот раз мой голос все же дрогнул, я вдыхала его аромат, который сразу же окунал меня в наше счастливое прошлое, которое казалось таким незыблемым и нерушимым, – прошу тебя…

– Никого и никогда так не любил, и не буду любить, – он тяжело дышал от волнения, и меня тоже бросило в жар от кипящих эмоций, – я никогда даже мысли не допускал о том, что захочу быть с другой. И от этого только хуже все это безумие, я не мыслю себя без тебя. Любимая, не отталкивай меня.

– Я не могу, – я поймала его руки и медленно потянула их, чтобы снять с себя. – Как тебе верить? Не терзай меня!

– Я был не в себе, я не понимал, что творю. Прошу, дай второй шанс объясниться, вот, – он выложил из кармана свой телефон на стол передо мной, – смотри все что захочешь, я больше не хочу секретов.

Я закрыла глаза, продолжая ощущать его вокруг себя и внутри, словно вдыхаю его с каждым глотком воздуха. Как же тяжело сейчас вспоминать, какого это быть с ним единым целым и даже не мыслить о том, чтобы оторваться. Ведь это, как оторвать часть своего тела. Своей души.

– Максим, – я осторожно взяла телефон со стола и нажала на кнопку, на нем не стояло ни паролей, ни отпечатков. Полностью открытый и доступный. Положила обратно. – Уже слишком поздно.

– Не может быть поздно, Ева, – Максим встал передо мной и взял за плечи, посмотрел мне в глазах, словно в поисках поддержки, надежды, которую он так желал, чтобы я ему подарила.

Я только сейчас разглядела, какой у него усталый вид. Вроде бы вся та же холеная ухоженность, чистая отглаженная одежда, любимые дорогие часы, но… тени под глазами, щетина длинней обычного, волосы в беспорядке, будто он без конца их нервно ерошит.

– Если есть хоть крошечная возможность все вернуть, разве не нужно за нее цепляться? – с какой-то грустью произнес он. – Я разве подводил тебя раньше, заслуживал хоть чем-то недоверие? Обманывал?