Наряду с агрессией он ощущал ещё и облегчение - Тинаев всё же не стал задерживаться возле Дианы. А те клиенты, которых она обхаживала… Что ж, это всего лишь её работа.

- Что ты имеешь в виду?

На губах Марата зазмеилась нехорошая улыбка.

- Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, - буквально выплюнул Волошин. - Какого хрена ты влез?

- В этот развод? - вскинул друг бровь.

Произнесённое слово на мгновение охладило порыв Саши рвать и метать.

- Какой развод? - поинтересовался он в ответ.

- Да такой. Твоя бывшая тебя разводит. Причём не просто так, но ещё и с женой. Не задумывался об этом?

Марат заложил руки в карманы пальто, поёжился под ледяным дождём, вдруг зарядившим с хмурого неба.

- Она с клиентами спит. Ты не в курсе? - вдруг ошарашил Тинаев. - Для неё всё, что она тебе сегодня продемонстрировала - лишь бизнес…

Он собирался продолжить говорить, когда Волошин его остановил:

- Не смей!

Метнулся в сторону, взъерошил волосы пятернёй. Плевать ему должно быть на то, как Диана зарабатывала и продолжает зарабатывать деньги. Так почему же сейчас так хреново от понимания, что она ложится под любого мужика, который поводит перед её носом хрустящими купюрами?

- Поехали, отвези меня домой, - попросил хрипло, спускаясь по ступеням и направляясь в сторону тачки Марата, припаркованной чуть поодаль.

Сел в неё, когда Тинаев пиликнул сигнализацией. Откинулся на подголовник и прикрыл глаза. Через мгновение рядом устроился брат. Какое-то время посидел, глядя на Волошина - последний чувствовал это всем нутром, - после чего вырулил на шоссе и молча, не присовокупив и слова, повёз Сашу домой.

***

- Я решила… иду на тот самый мальчишник! - решительно заявила мне Маринка, которая прибыла неожиданно, словно снег на голову.

Я как раз пересматривала детские вещички, из которых девчонки уже выросли. В основном мы закупали боди и комбинезончики нейтральных цветов, чтобы они подошли ребёнку любого пола. И вот теперь я с любовью вытаскивала из коробки, что лежала в шкафу, костюмчики, постельное бельё, носочки. Всё перестиранное, выглаженное, ожидающее своего часа. Эти мысли отвлекали, не давали погрузиться в тягостные чувства, которые возникали в тот момент, когда думала о муже.

Постоянно прокручивала в голове вопросы - где он? Даже если сказал, что находится на работе и задержится на час-другой. Не врёт ли в этот момент? И как вообще это проверить, не унижаясь? Звонить секретарше? А если та скажет, что Саша уехал на совещание? Копать дальше и чувствовать себя чёртовым Шерлоком?

- Зачем идёшь? - уныло поинтересовалась у подруги.

- Ну как - зачем? Посмотрю со стороны, что там будет происходить. Тебе разве не интересно, соврал муж или нет по поводу того, что туда не пойдёт?

Она приземлилась на край дивана, сложила руки на груди. Глаза Маринки пылали лихорадочным блеском, было ясно - она вбила себе в голову сверх-идею и не готова с нею расставаться.

- Мариш, мне всё это как серпом по одному месту, - поморщилась я, положив ладонь на живот. - Сама понимаешь - бегать и выяснять я что-либо не стану. Если уж Волошин решил мне изменить, он это сделает. Ну и я непременно об этом узнаю.

Слова звучали так отвратительно, так жутко. Словно из какой-то другой жизни, в которой вдруг злой режиссёр решил спланировать течение моего бытия совсем иначе. А мне только и оставалось, что охреневать, как бы грубо это ни звучало.

- Ну так тебе и не нужно выяснять! - с жаром откликнулась Марина. - Я буду там и всё разузнаю. Где эта его Диана. Где сам Волошин.

Она с силой ударила по обитому флоком дивану, и я встрепенулась. С тех пор, как попала в то, что навязал мне муж, в чём вынуждена была существовать, я словно бы очутилась в каком-то аморфном состоянии. И я не хотела так дальше жить! Не желала тратить на это бесценные минуты, которые могла посвятить чему-то совершенно иному. Потому подошла к Марине и, устроившись рядом, ответила, с решимостью, зазвучавшей в голосе: