- Рэм, умоляю тебя. Не мучь меня. Я не смогу жить, зная, что у тебя есть другая, что у вас ребенок и ты с ними душой, а не со мной. Отпусти. Прошу, сжалься надо мной, над моими чувствами, - сжимаю его рубашку в кулачки.

Плевать, что она будет мятой. Он дома. Смотрю в его холодные синие глаза, и читаю в них свой приговор. Не отпустит. Я разменная монета. Слишком ценная.

- Ребенок у меня будет только от жены. Запомни это раз и навсегда. И жена у меня уже есть. Менять не собираюсь.

Муж хватает за плечо и тащит в сторону спальни. Упираюсь пяточками в пол, пытаюсь остановить его, но что может моська против слона? Ничего. Мое сопротивление для него ничего не значит. Он его не замечает.

- Я не лягу с тобой в одну постель после измены, - истерично кричу, снова начиная плакать.

Не могу поверить, что ему плевать на мои чувства. Бесчувственный, каменный, но ведь живой. Ему не может быть так наплевать. Господи, прошу, сжалься надо мной.

- Нет. Пусти! Не трогай меня. Рэм, отпусти меня, отец ничего не скажет против. Я смогу его убедить.

На последних словах муж замирает. Я даже подаюсь вперед, потому что не успеваю перестать упираться. Он резко разворачивается ко мне лицом.

- Запомни, девочка. Ты моя. Я тебя в жены взял по своей воле, и не собираюсь дрожать из-за твоего отца. Я не дам тебе развода. Не он. Все поняла, дорогая? - и снова гладит пальцами по щекам обманчиво нежно.

- Но.

- Ты моя, Анюта. А измена – мое право. Ты о них больше не узнаешь, даю слово, - шипит прямо в губы и впивается в них болезненным поцелуем, на который тело послушно откликается, пока разум заставляет упираться ладошками в мужскую грудь.

Вот только силы не равны.

2. Глава 2

Аня

Я не хочу. Мне больно. Слезы снова текут из глаз. Душу выворачивает наизнанку. Но телу плевать. Оно откликается на привычную ласку, и неважно, что за год у нас не было грубых поцелуев. Тело помнит, кто был первым и остается единственным. Откликается на малейший призыв своего хозяина, не слушая голос разума.

Комкаю светлую рубашку, сжимая ладошки в кулачки. Хочу спастись от его губительного захвата. Пытаюсь перехватить инициативу в поцелуе, надеясь больно укусить мужчину, но разве мне кто-то позволит? Рэм все чувствует. Он хозяин положения. Только ему решать, что и когда случится.

Хнычу, как маленькая, и это срабатывает. Не любит он моих слез.

- Перестань, Ань. Ничего не случилось. Твои слезы здесь неуместны. Ты моя жена, и сейчас мы поднимемся в спальню, и ты будешь ласковой женой. Не дуй прелестные губки, - проходится большим пальцем по нижней губе, и дойдя до середины, оттягивает ее вниз, обнажая зубки.

- Дай мне развод. Прошу, - говорю тихо, мне страшно повысить голос.

Муж на грани, я чувствую. Каждое слово может стать спусковым крючком для необратимых последствий.

- Опять упрямишься. Что же, тогда ты не оставляешь мне выбора.

Не успеваю спросить, что он имеет ввиду, как оказываюсь закинута на мужское плечо.

- Рэм! Отпусти меня, - пищу, болтаясь вниз головой, в то время как пятерня мужа внаглую хлопает меня по попе. – Ау-ууу!

Теперь мне точно больше не упираться пяточками. Я обездвижена. Можно извиваться, как тот ужик на раскаленной сковородке, только толку мало. У мужа цепкая хватка. Не выпустит то, что попало в его руки. Ни за что, никогда. Он несет меня наверх, в нашу спальню.

- Не надо, Рэм, прошу, - ему все равно.

Бью ладошками, кулачками по широкой спине. Получается скверно, но я не могу висеть бесправной куклой, хотя именно такой и являюсь. Бесправной, перед большим и сильным. Не хочу спать с ним. Не хочу, чтобы прикасался ко мне. Целовал и дальше. Я ведь живая, а у него беременная любовница.