Захват с моих рук пропал, а я, взявшись за деревянную столешницу стола, подняла свое непослушное тело и выпрямилась.

— Осуждаешь? — хмыкнула Изольда, а потом приняла надменный вид. — Поживешь с моё — поймешь.

— Никогда, — хрипло ответила я, чувствуя горький вкус на языке: то ли от зелья, то ли от отношения мамы ко мне.

— Язык-то попридержи. И убери разбитый фарфор. Здесь слуг нет.

— Не порежься только. У тебя сегодня важное дело, — добавила Лира и удалилась из кухни вслед за своей мамой.

Я присела на корточки, а потом втянула в себя воздух, не выпуская его из легких. Таким образом я хотела справиться с тем ураганом чувств, что бушевал внутри меня, чтобы не расплакаться прямо тут. Моя щека еще горела от пощечины.

Разве это не предательство членов моей семьи по отношению ко мне? Я с трудом сдержала слезы. Они их не дождутся!

Затем я выбросила осколки дорогой посуды в мусорное ведро. Есть перехотелось само собой. Я только надеялась, что в зелье больше ничего не намешано, кроме его основного свойства. Но об этом я пока не узнаю.

Поднявшись наверх, я с усталостью поняла, что в этом мире осталась совсем одна. И мне остается надеяться только на саму себя. Поэтому мне надо подумать о своем будущем.

Дверь закрыть я не успела, так как Лира поставила ногу в щель и ее распахнула, нагло отталкивая меня с прохода. Она уже переоделась в еще одно мое платье, а бриллиантовые серьги так и не сняла, что передал мне Рихард или купила Аманда. Уже точно не знаю.

— Сестрица, мне нужны деньги. Нужно кое-что прикупить, — как ни в чем не бывало выдала сестра.

— Уходи, Лира, — устало ответила я и села на край своей кровати, поправив платья, что лежали тут.

Видеть сестру не хотелось так же сильно, как понимать, что она выросла настолько избалованной эгоисткой.

— Что, опять жмотишься?

— Опять? Лира, ты забрала все, что у меня было, оставив мне только мой старый халат. А ты забыла, что сделала со мной на кухне? — посмотрела я ей глаза.

Сестрица недовольно скривилась и пожевала свою нижнюю губу. А потом она тяжело вздохнула и закатила глаза к потолку, увидев, что я никак не реагирую и не спешу к ней с объятиями.

Затем Лира присела рядом со мной на кровать, взяла мои руки в свои и, опустив уголки губ вниз, расплакалась, шмыгая носом. Я опешила.

— Феличка, родная моя. Ну, разве я могла перечить нашей мамочке? Ты знаешь, как мне тяжело с ней живется. Она во всем меня ограничивает и не дает вздохнуть. Не покупает мне ничего. А ведь, если бы не ты, то я ходила бы совсем голой.

Я тяжело вздохнула, мне самой захотелось расплакаться. Я притянула сестру в свои объятия и принялась гладить ее по спине, как раньше, когда та плакала. Она уткнулась в мой плечо и всхлипывала.

— Тише, родная, тише.

— Так ты не обижаешься на меня? — подняла на меня заплаканный взгляд Лира.

— Ну, что ты.

— Так ты дашь мне денег?

— Что ты хотела себе купить?

— Тетрадки и учебник по магии. Не хочу поступать в академию совсем ничего незнающей.

— Я что-нибудь придумаю. Понимаешь, у меня сейчас с собой нет ничего… — замялась я.

Да и как признаться сестре, что меня просто вытолкали в одном платье на улицу, чтобы не мешала развлекаться Рихарду с горничной.

— Как?

— Я приехала без сумочки, — пришлось мне признаться.

— Так прикажи своему водителю дать денег, — кажется, сестра была искренне удивлена.

— Я… не могу. Давай я поговорю с мамой. Думаю, она обрадуется тому, что ты хочешь учиться, — сказала я и поднялась.

Но сестра опередила меня, вскинулась и резко встала.

— Вот как?! Не может она! — скривилась Лира. — Пока ты там катаешься, как сыр в масле, спишь на шелковых простынях, мы тут концы с концами еле сводим! Ну и подавись подачками! Гордая она, чтобы просить! Мямля!