Прикусываю щёку с внутренней стороны. Нет… Я не позволю этим предателям систематично добивать меня своими выходками! Не позволю…

– Мам, ты чего? – Платоша дёргает меня за рукав, и я немного прихожу в себя.

– Н-ничего, – произношу я, отрывая взгляд от удаляющейся машины Игоря, – просто показалось.

– А что показалось? – с интересом в глазах начинает допытываться до меня Платон.

– Ничего, – с улыбкой на лице отвечаю я, хотя в глубине души у меня сейчас скребутся кошки. И когти они явно давно не точили – настолько сильно это чувство.

Заходя в подъезд, я чувствую этот пресловутый запах табака и ванили… Раньше этот аромат мне даже нравился, но сейчас, вдыхая его, я ощущаю лишь сильный рвотный рефлекс.

– Пойдём быстрее, родной, – поторапливаю сынишку, – здесь дурно пахнет.

– Запах, как от тёти, – немного морщит носик Платоша.

Ему никогда не нравился этот резкий запах…

– Ой, мои хорошие, привет! – мама раскрывает перед нами с сыном дверь.

В нос с порога ударяет потрясающий запах горячих, домашних пирожков. В животе сразу начинает урчать, на лицо сама собой наползает немного вымученная, но всё-таки улыбка.

По телу разливается какое-то приятное, по-настоящему домашнее ощущение тепла и уюта, только вот…

Что здесь делали Игорь и Алёна? На душе неспокойно… Нужно будет как-то спросить у родителей о причине приезда моего мужа и моей сестры.

– Привет, мам, – встряхнув волосами, чтобы отогнать навязчивые дурные мысли, легко приобнимаю маму.

– Бабушка-а! А пирожки уже готовы, да? – хитро прищурившись, смотрит на бабушку Платон.

– Ой, ты мой озорник, конечно, готовы. На кухне уже тебя ждут, – посмеиваясь, произносит мама.

Кажется, всё в порядке. Напряжения со стороны мамы я не вижу, хотя, я была уверена в том, что оно будет. Да и папа, который обычно в курсе всех сплетен и дел, ничего не говорит. Он даже не вышел с нами поздороваться… Что, в принципе, в его стиле…

Но это всё неважно. Главное, что пока я не вижу ничего, что могло бы насторожить меня.

Спустя пару минут я помогаю сыну умыться и сесть за стол. Платоша с большим аппетитом попивает чай и кусает пирожок с домашней капусткой, чуть ли не похрюкивая от удовольствия.

Что-что, а пирожки моя мама печь умеет.

– Дочка, – мама внезапно подходит ко мне и начинает говорить тихим голосом, – надо поговорить.

Тревога, которая всё это время дремала внутри меня, мигом просыпается и запускает учащённое сердцебиение. Кажется, мне даже резко стало тяжело дышать.