Карие глаза обращаются ко мне. Всеволод смотрит на меня так, будто в его бедах виновата именно я. А затем сглатывает и соглашается, чем сильно удивляет:

– Хорошо, я подготовлю документы в ближайшее время.

Иван кивает и переводит взгляд на меня. Я улыбаюсь и задаю Севе интересующие вопросы. Мы сходимся на том, что он готов уделять детям два-три дня в неделю, а на выходные может и вовсе забирать их к себе. Иду навстречу в этом вопросе, дети по-любому будут очень скучать по нему. О доме, который мы строили вместе последние два года, Сева молчит, а я решаюсь о нём заговорить. Всё-таки мы хотели туда в итоге переехать.

– Там ещё столько всего нужно сделать, Ви, – пожимает плечами Сева. Его обращение ко мне заставляет скривиться. – Давай пока сойдёмся на том, что он будет моим. Если ты или дети захотите там побывать, я не буду против. Приезжайте, сколько угодно. А пока я закончу строительство по уже утверждённому проекту. Ладно? – спрашивает мягко, будто боится, что я прямо сейчас всё обрублю.

– Хорошо, – киваю в ответ. – Я согласна. Что насчёт алиментов?

– Алименты? – удивляется он. Видимо, он и правда не ожидал от меня, что я найму адвоката и что, вообще, начну этот разговор. Ну, а я не ожидала, что он может позволить себе спать с другими женщинами. – Виол, я не настолько конченый, чтобы оставить вас без материальной поддержки.

– Не нас, – качаю головой. – Детей, – уточняю. – Я хочу, чтобы всё было документально заверено. Каждое. Твоё. Слово, – холодно отчеканиваю.

Встречаю печальный взор, наполненный… Жалостью? А чего он хотел? Чтобы я доверяла ему после предательства? Никогда и ни за что. Особенно, если идёт речь о безопасности детей.

7. Глава 6.

Адам.

За эти дни я надумал всего, что только можно было. Не знаю, взяла ли Вилу ту визитку, что я ей давал или хотя бы не выкинула ли она её. Но я слепо ждал, когда позвонит телефон. Мне казалось, что малышка обязательно обратится ко мне. Пусть даже не за помощью. Просто потому, что нам нужно нормально поговорить, встретиться.

Прошлые наши попытки явно не увенчались успехом, и что делать теперь я не представлял. Ехать к ней? Глупо. Личного номера я не знал, как, впрочем, и домашнего, если он был. Как некстати меня пожирали собственные мысли: «Может, она с мужем, вообще, помирилась, решила остаться с ним? А я тут, как не пришей кобыле хвост. Здравствуйте, припёрся». Хотя с таким упырём, как он, я бы и находиться рядом не смог бы. Только тварь может ударить женщину. Тем более ту, которая подарила тебе всю себя.

Интересно, думала ли Барсова обо мне? Вспоминала ли то, что было в прошлом? Пусть я и сказал ей, что прошлое осталось именно там, вот уже несколько дней крутил в голове одни и те же мысли о том, что мой беззащитный, милый Барсик совсем не изменилась. Только научилась выставлять коготки. Это да.

Теперь я, в прямом смысле, грезил о новой встрече с ней. Допускал, что она может и не случиться, и продолжал мечтать. Уже второй раз в жизни Виолетта сбивала меня с намеченного курса. Тогда, четырнадцать лет назад, и сейчас. Я вернулся на родину лишь потому, что решил построить карьеру здесь и, наконец, просто-напросто осесть, чем и занимался весь этот год. Только сейчас… Я застрял в прошлом. В воспоминаниях об этой милой девочке, о первом поцелуе, о страстных и милых моментах, проведённых с ней. И никак не мог выбраться из этой пучины.

Даже сейчас, проснувшись рано утром, я первым делом вспомнил про неё и про то, как кофемашина в её квартире брызнула на нас горячими каплями коричневой жидкости. Поздоровавшись с ней мысленно, пожелал ей приятного дня и представил, как она желает мне того же. Усмехнувшись, пошёл готовить себе кофе и собираться на работу. Сегодня на утренний сеанс записана девушка. Новенькая. Ни разу у меня не была. Так сказала администратор в клинике. Но я и рад свежим пациентам, у старых интересно наблюдать только за динамикой, а вот с новыми можно делать открытия.