Ух, какие подробности. Постараюсь запомнить.
— Надеюсь, что после этого ты забудешь о моем существовании навсегда, — рявкаю, скрывая нервозность.
Он опускает голову.
— Если сделаешь, как я прошу, я больше тебя не побеспокою.
— Интересно, а Юля вообще в курсе, что ты тут творишь? — спрашиваю запоздало.
— Разумеется.
— Почему же сама не попросила меня о помощи?
— А ты не понимаешь? У нее бы не хватило сил заставить тебя, если бы отказалась.
— Поэтому она попросила тебя? Ха! Какое лицемерие.
Данил пожимает плечом с таким видом, будто ему плевать на мои слова. Хотя, так и есть, почему будто? Встает и идет к выходу.
— Будь готова, после обеда заеду за тобой. Кстати. В школе скажешь, что сломала ногу и ушла на больничный. Справку я тебе сделаю. И загляни на свою страничку в сети. Там появились новые интересные фотографии.
И пока я не сообразила, уходит.
Я хватаю телефон и понимаю, что мой аккаунт в социальной сети действительно взломали. И теперь на главной странице профиля красуется фотография Юли. Красивая брюнетка в сексуальном наряде. Но пока еще в приличном. А под фото уже куча лайков и комментариев от учеников.
Сволочь!
8. Глава 7
— По-моему, не отличить! Вы действительно похожи как две капли, — заявляет Вероника, подруга Юли, стилист, поправляя мои теперь темные волосы.
Сразу по приезде в Москву, Данил притащил меня к ней и сдал в "надежные руки", поручив превратить в сестру. Вероника — единственный человек, который посвящен в их план. Юля якобы доверяет ей как себе. Что ж, легко верится. Девушка весьма приятная и, пока она надо мной колдовала, я не почувствовала с ее стороны никакого негативного отношения или чего-то, что меня бы насторожило.
С грустью я смотрела на то, как она превращала мои золотистые локоны в черные и затем бережно их выпрямляла, чтобы превратить в ту светскую львицу, фото и видео которой я смотрела всю дорогу, перенимая и заучивая привычки. Небрежные элегантные движения рук, закатывание глаз или искривления губ… как мне все это запомнить? Одно радовало — Юлька не сделала ни одной пластической операции, хоть это и модно. Ее самооценка и без того была на высоте.
Данил терпеливо контролировал процесс, подсказывая, чего не нужно делать никогда, а что лучше добавить. Он очень хорошо ее знал.
— Вы с Юлей не прерывали отношений все эти годы? — не выдержала я и поинтересовалась.
— Нет. Мы долго не общались. Через какое-то время после твоего... отъезда мы с Саней сильно поругались, и я свалил из нашего города. А потом и он тоже, прихватив Юльку.
— Из-за нее поругались? — уточняю с любопытством.
Он молчит, но потом кивает, подтверждая мою догадку.
— Вы были с ним очень близки. Не жалеешь, что из-за девчонки разорвал такую дружбу?
Отвернулся, словно не желая отвечать. Но по его лицу я поняла, что эта тема до сих пор болезненна.
— Иного выхода не было. Мы перестали понимать друг друга, — все же ответил.
— Он узнал о вас? — наверняка Саша был вне себя.
— Да. Но... Мы не сразу разругались. Он же у нас джентльмен, предложил нам пожениться, раз не можем контролировать себя. Хотел уйти с моего пути, раз она мне так нужна. Но Юля! Она выбрала его, а меня попросила оставить ее в покое. Я думал, что смогу оставаться дальше другом Сани, несмотря ни на что. Но меня начало все в нем бесить. Его поведение, как лидера, его отношение к Юле, даже его решения, принимаемые в нашем бизнесе. Тупо все раздражало. Мы ругались чаще и чаще. Саня становился все более авторитарным, не хотел слушать ни чьи советы, брался за рискованные сделки, не думая о последствиях. Его крупно несло, а вместе с ним и нас, и только благодаря какому-то чуду, мы тогда не влетели по-крупному. Однажды он поступил не очень красиво с одним парнем. Я уверен, он и сам это знал, но ничего не изменил. Он мог пустить в ход свой авторитет и влияние, но почему-то решил не вмешиваться. В итоге парнишку и его девчонку избили до полусмерти. Только после он понял, что косвенно виноват в том, что девочка чуть не погибла. Но все равно не признал, что его методы ведения дел стали чересчур рискованными. Мы каждый день ходили по острию ножа, и такая же херня могла случиться с любым из нас. Тогда мы и сцепились в последний раз. Но у него теперь была своя правда, у меня — своя. Мы больше не были одной командой. И я ушел.