— Он запачкается.

Ричи — плюшевый пес, которого подарил Макс, мой отчим. У игрушки уже нет глаза, и часть хвоста мы подпалили пару недель назад, когда Диля решила, что он просто обязан следить за приготовлением супа, находясь рядом с плитой в кафе.

— Я возьму, — настаивает Дилька, хмуро сдвинув брови. — Сама буду носить.

— Ну, раз сама…

— А на обратном пути мы купим два киндера?

— Почему два? — продираю левый глаз, окончательно проснувшись.

— Один за то, что я вчера не забыла почистить зубы, а второй за то, что сегодня.

Смеюсь, уткнувшись в ее черноволосую макушку. Надеюсь, акция щедрости у нас запланирована только на этот день, потому что я разорюсь покупать Диле шоколад за каждую чистку.

Из дома мы выбираемся ближе к двенадцати. В такси я поправляю съехавшую розовую бабочку в волосах дочери и водружаю планшет на худенькие коленки. Ехать нам долго, дом расположен практически за чертой города. Когда я много лет назад начинала рядовым дизайнером в компании по производству элитной мебели, боялась надеяться, что когда-нибудь докарабкаюсь до таких объектов.

Целый первый этаж в элитном коттедже. Из пожеланий — неограниченный полет моей фантазии. Бюджет заложен, но такими цифрами, что я на слюну исхожу. Поскорее хочется взяться за работу.

— Я пить хочу.

У любой мамы в сумке обязательно должен быть минимальный набор выживания. Я быстро научилась таскать с собой все необходимое, чтобы потом не бегать с горящей пятой точкой по улицам в поисках.

— Аккуратнее только.

Но, как говорится, аккуратность — не наш конек. Дилька улыбается, заливая себе подбородок и футболку водой, а я спасаю планшет из этой плавательной операции. Новый же совсем, я только в прошлом месяце расщедрилась на модель получше.

— Здесь остановите, пожалуйста, — прощу таксиста высадить нас чуть раньше.

Диля уже извелась вся в этом детском кресле, еще немного, и истерики будет невозможно избежать.

— Я бы хотела жить здесь, — оглядывается по сторонам ребенок. — Красиво.

Да, здесь я с дочерью согласна. Только мне, чтобы заработать даже на самый дешевенький домик в таком месте, придется три жизни отпахать без выходных. А потом понять, что этого недостаточно, и продать душу дьяволу. Все-таки элитный жилой поселок, недавно отстроенный, с личным штатом охраны.

— А наша квартира тебе уже не нравится, бесенок?

— Нравится. Только папы не хватает.

У меня сердце сжимается.

Диля в последнее время часто стала поднимать эту тему. Нет-нет, а зациклится. Папа то, папа это. У меня язык не поворачивается придумать, что он космонавт. Не хочу обманывать собственного ребенка.

— Давай ручку, — протягиваю свою немного взмокшую ладонь. — Какие киндеры ты хочешь? Для девочек?

Куплю ей целую коробку. Может, хоть они компенсируют наличие всего одного родителя.

— С животными.

Мы с Дилей останавливаемся возле нужных ворот, я набираю заказчику. Вызов проходит, по ту сторону громыхает какой-то рок во время гудков, но ответа нет. Странно.

Толкаю дверь осторожно, и она поддается. Осматриваюсь бегло, усаживаю Дилю на садовые качели и прошу ее оставаться здесь. Ребенок она у меня послушный, с мамой спорить не привыкла.

— Добрый день? — крадусь в дом. — Мы с вами договаривались, я звонила…

— Здравствуй, Вика.

Этот голос я не слышала уже очень давно. Глубокий, бархатистый, с характерной мужской хрипотцой.

Я медленно, на негнущихся ногах разворачиваюсь и цокаю каблуками в сторону выхода.

Не могу.

Не хочу.

Я не обязана.

— Вик, стой.

Меня перехватывают за руку. Вокруг запястья оборачиваются пальцы со слегка шероховатыми подушечками. Обжигает так, что при чуть меньшей концентрации я могла бы взвыть от боли.