Её слова отдались болью в висках от осознания того, что она всегда была права. Так и было. Когда я решилась познакомиться Максима с мамой, она сразу же сказала, что там не надо быть вместе. Тогда, я очень сильно обижалась на неё, думала, что это мой выбор и она должна уважать его, но она знала больше меня.

— Но как, откуда ты знала всё заранее? — Решила поинтересоваться у неё, смахнув накатившие слёзы с глаз.

— Сердцем чувствовала, что что-то не так в нём, видимо.

Материнское сердце чувствует опасность для своего ребёнка, исходящую от других людей на каком-то подсознательном уровне, получается. Я сама себе даже объяснить это не могу.

— Но потом, когда мы виделись, приходили в гости или выезжали на природу вместе, ты всегда была такой радостной. Почему? Ты же терпеть его не могла.

— Я была рада, что ошибаюсь и осаживала себя и свои предчувствия, пыталась наладить контакт с ним, ради тебя, — мама подсела рядышком и взяла меня за руку.

— Прости, мам, — всхлипнула я, — что не слушала тебя. Сейчас не было бы так больно.

— Ничего, моя дорогая, ничего, — утешала меня она, поглаживая по голове, — всё будет хорошо, доча. Разведёшься и найдёшь себе в сто раз лучше мужика, с кем не бывает?

От чего-то мама не хотела спрашивать подробности того, как всё произошло и совершенно этим не интересовалась, в отличие от Юли. Та расспросила абсолютно все подробности. Отчасти, благодаря ей я смогла отойти от шока и вспомнить мелкие детали произошедшего. Но у мамы был другой подход к делу.

— У меня есть хороший адвокат, — сразу начала мама, повернув мою голову к себе и посмотрела мне в глаза, — разведёт вас в два счёта.

— У Юли тоже есть хороший адвокат мама, — перебила я её, — не переживай на этот счёт.

— Ой эта Юля твоя, в каждой дырке затычка, — бесцеремонно и недовольно произнесла она.

Не знаю, почему она так пренебрежительно относилась к моей лучшей подруге. Если к Максиму, как она говорит, начала быть снисходительна со временем, то к Юле нет. Даже несмотря на то, что Юлю она знала гораздо дольше чем Максима.

— Ну зачем ты так, ма? — протянула я, чувствуя обиду за подругу.

Она лишь скривила лицо и ничего не ответила, лишь снова отсела от меня напротив.

— Так и что, на счёт развода? — в её голосе я чувствовала нетерпение и заинтересованность. Она словно хотела этого развода больше, чем я.

— Я не знаю, мам, — выдавила я из себя, — мне кажется, мне нужно с ним поговорить и узнать его версию событий. А вдруг там…

— Ты что, совсем уже с ума сошла! — мама вдруг перебила меня, стукнула по столу кулаком, что аж посуда зазвенела и чуть привстала со своего места, — Не смей сомневаться! Тот, кто изменил один раз, изменит и второй раз! Не общайся даже с ним, иди сразу в суд и разводись, что бы ты там ни чувствовала. — Тебе Юля что на этот счёт сказала? — вдруг поинтересовалась она.

— Тоже, что и ты, — сквозь слёзы процедила я в ответ, — она категорична, как и ты.

— Хоть в этом я её уважаю, неужели! — полностью встала из-за стола мама, — дочь, послушай и подругу, и мать! Мы тебе добра желаем только. Ты жизнь свою искалечишь, продолжая эти отношения.

Я понимала, что они обе мне желали добра и советовали всё правильно. Но сердцем меня всё равно тянуло обратно к Максиму. Я хотела знать, что он сказал бы мне, если бы я тогда осталась. Конечно, невиновен он быть не может, это и дуре понятно. Но видимо, я и того хуже. Потому что почти готова простить его.

Решила не перечить маме, ведь если скажу то, что я хочу сделать, будет ещё больше возмущений с её стороны, ведь я хочу поступить по-другому. Сначала увижусь с Максимом, поговорю, а затем, приму решение.