— Не могу же я здесь сидеть и бояться всю жизнь? — сокрушаюсь я.

— Я тебя защищу от этого мерзавца, милая. — мама гладит меня по голове и прижимает к своей груди, — потерпи немного, разведёмся с ним, я тебе обещаю. И запрет на приближение от него в суде выудим. Всё хорошо будет. Я уже связалась с адвокатом и он оперативно работает, скажу я тебе.

— Что там? — отпрянула от мамы и посмотрела на неё вопросительно.

— Максим уже получил извещение о разводе. — она улыбается.

Неожиданно. Мама действует оперативно. У меня закрадывались мысли, что тут как-то не чисто. Она ведёт себя странно. Будучи всегда властной и холодной по отношению ко мне, сейчас она ведёт себя так, будто я её любимая и ненаглядная дочь, которую она оберегает, как никогда прежде. И чего это вдруг? Я нашла для себя только одно объяснение этому. Измена Максима и последующие его приставания к ней напомнили ей моего отца, после разрыва с которым она уже не была прежней. Она хочет чтобы мне это далось не так тяжело, как ей когда-то. Это единственное объяснение, которое пришло мне в голову. Надеюсь, что это так.

— Хорошо, — тихо процедила я и уставилась в белую фарвфоровую кружку, в которой меня ждал уже полуостывший чай.

Я не выходила из дома матери уже неделю. Целыми днями то и делала, что смотрела в окно на летающих птичек, которые напоминали о моей безысходности, от чего квартира начала напоминать мне клетку. Мама перестраховывалась и каждый раз, выходя из дома в магазин или по каким-то своим делам, запирала меня за замок. Я не могла выбраться из дома без его ведома. Она безусловно хочет для меня лучшего и наверняка знает как это всё сделать во благо мне.

Я очень сильно всегда идеализировала Максима, слишком много места в моей жизни он собой занял. Теперь, в моей душе будто пустое место, которое я не знала, чем заполнить. А дыра всё прожигала грудь. Я пообещала сама себе забыть его и возненавидеть, но сейчас, это даётся с огромным трудом. Может, через время я смогу. А пока, я смотрела в окно на играющих детей внутри двора на детской площадке и тихо плакала, периодически вытирая слёзы, сокрушаясь о том, что я до сих пор не родила.

Только в моей голове промелькнула мысль о беременности, как я ощутила неудержимый спазм рвотного позыва. Ну вот опять. Да что же такое со мной происходит?

Облила лицо холодной водой, почистила зубы. Смотря в зеркало на своё отторжение протянула: — что же с тобой происходит, Софа?

Ответа не было. Его просто не было в моей голове и взяться было тоже не откуда. Говорить маме об этом я желания не имела. В голове лишь мелькали мысли в стиле, а что, если тест был ошибочным? От этого поджилки тряслись и меня бросило в холодный пот. Боюсь представить себя матерью одиночкой. Да, наверняка мама ободрит меня и скажет, что мы справимся, ведь она в своё время справилась одна. Но этот опыт пережить я не хочу. Только не одна. Только не так.

Звук поворачивающегося ключа в замочной скважине отвлёк меня от своих мыслей. Мама пришла домой. Нельзя показывать ей, что я плакала. Она сильная и я сильная.

Мама была не одна. Она привела с собой мужчину, лет сорока, чем удивила меня. «Кто он такой?» — пронёсся голос в моей голове. Красивый, с чётким овалом лица, выбритый, голубоглазый, высокий, статный мужчина. Его начищенные туфли прямо таки блестели и отражали окружающий свет. Тёмно-синие брюки строго выглажены с ярко выраженными стрелками. Накрахмаленная белоснежная рубашка выступала из под пиджака. На руках нет колец, только золотая цепочка на запястье. Выглядит очень успешным и самоуверенным мужчиной. От него прямо веет самоуверенностью.