Я все же не удерживаюсь и бросаю осторожный взгляд в сторону родительницы и сестры. Обе уже стоят ко мне спиной и о чем-то увлеченно беседуют с адвокатом. Душа заныла болезненно.

– Ульяна, ты еще совсем ребенок. Сколько тебе? Двадцать два? – отвлекает меня Альбина вопросом.

– … три, – поправляю ее.

– Ну так вот, поверь мне наслово, моя девочка, жизнь она такая длинная и порой судьба бывает такой коварной, что возможно однажды, тебе сегодняшние события покажутся прелестными цветочками, а не ядовитыми ягодами, как ты видишь их сейчас.

Альбина замолкает на минуту. Мы подходим к машине, девушка пикнув сигнализацией открыла передо мной дверь с пассажирской стороны.

– Падай, – кивает.

Я не отказываюсь от помощи Альбины. Мне она сейчас крайне необходима. Уж не знаю почему Альбина так печется обо мне, но мне приятна и важна ее забота. Если бы не Аля, то не знаю, что со мной бы было. Одно только предварительное расследование у психов столько нервов мне съело, думала со страха умру. Но ничего – выжила. Да и врачи ни разу не засомневались в моем рассказе… Ха, еще бы.

Чуть позже, я совсем случайно услышала разговор в курилке, сколько им заплатили за это. У меня в тот момент, аж земля под ногами качнулась. Но устояла, в обморок не упала. Несколько раз предпринимала попытки поговорить с Альбиной за деньги, но девушка каждый раз отмахивалась от меня со словами: “ Ульяна, ты не о том думаешь и не о том заботишься. Тебе нужно думать о ребенке и о том, как дальше жить. А про деньги забудь. Баграт сам решил тебе помочь, так что принимай это, как данность.”

Но мне все равно было неудобно. И для себя решила, что как только встану на ноги: обязательно верну долг.

– Предлагаю отметить такое важное событие. Что скажешь?

Автомобиль трогается с места. Медленно катится по безлюдной дороге.

На улице теплая погода. Птички поют. Солнышко пригревает, вот только погода нихрена не соответствует моему внутреннему состоянию.

– Я “за”, – отвечаю, а сама с отрешенным видом рассматриваю проплывающие мимо здания. – Альбин, можно вопрос?

Не выдерживаю нарастающего тревожного состояния, решаюсь с девушкой на откровенный разговор.

– Конечно. Задавай. Отвечу.

– Что мне теперь делать? Как дальше жить с этим? Я не знаю, – растерянно смотрю ей в лицо. – Как быть с мамой? С сестрой? На Никиту мне плевать. После того, что я видела, меня от него тошнит…

Альбина тяжело вздыхает. Поджимает губы. Потом резко выкручивает руль и тормозит у обочины. Включает аварийку. Поворачивается всем корпусом ко мне.

– Хочешь честный ответ?

Киваю: – Да

– Жить, Ульяна. Жить. Я знаю, что ты можешь подумать, что мне легко говорить, но нет, поверь. Мне не легко. Я знаю о чем говорю. Знаю, что предательство пережить тяжело. И даже порой невозможно, но ты должна дать себе установку, что в данный момент, твой ребеночек, твой кроха – это твоя Вселенная. Ты должна думать только о нем и, о себе. Выбрось из головы и мать и сестру. Рано или поздно обида пройдет. Жанна повзрослеет и я уверена, попросит у тебя за то, что натворила, прощение. А уж прощать или нет,решишь сама. Главное сейчас не сломайся. Поняла?! Пойми, кроме нас самих, нам никто не поможет. Кроме как нам самим, мы больше никому не нужны… – но вдруг Альбина спотыкается на последнем слове и ее лицо делается розовым, как клубничное мороженое.

Вопросительно дернула бровью:

– Что, Аля? Что ты хотела сказать?

– Думаю, что иногда бывают исключения, – смущенная улыбка трогает ее губы. – Но это скорее исключение из правил. И я искренне желаю, чтобы оно и в твоей жизни появилось.