С удивлением понимаю, что карточка Димы снова доступна. Никаких ограничений, словно и не было блока.

Я сомневаюсь несколько секунд, борюсь с чувством собственного достоинства, но практичность побеждает.

Я делаю крупный перевод на свой счет, лишние деньги мне не помешают.

Чувство неправильности происходящего разрастается, тугими лианами сдавливает грудь, но я упрямо игнорирую это. Я… Я должна позаботиться о себе и Руслане, пока не найду работу.

Накрываюсь одеялом с головой, прокручиваю в голове план на завтра.

Нужно созвониться с отцом, возможно, лучший вариант – вернуться к нему в родной город. Там и нянек организуют, и с моей профессией – бухгалтер – что-то найти можно будет.

– Проврёмся.

Обещаю сама себе, смаргивая злые слёзы. Это… Подумаешь, изменил. Сколько браков разваливаются, ничего… Живут ведь дальше, других мужей себе находят. И…

Я прячу лицо в подушку, глушу всхлипы. Я ведь была уверена, что мы с Димой – то самое волшебное «навсегда».

Мы с ним шесть лет, почти четверть моей жизни. Так сложно осознать, что всё закончилось. Так подло, и жестоко.

Почему он просто не расстался со мной? Пришел бы, честно сказал, я бы отпустила. Я теперь чувствую себя грязной.

Он развлекался с любовницей, а потом меня целовал.

Губы пульсируют и болят, когда я очередной раз их прикусываю, металлический вкус наполняет рот. Зато я горжусь тем, что моего плача никто не услышит.

Я медленно проваливаюсь в сон, от усталости и изнеможения. Балансирую на грани сознания, шатаясь от реальности ко сну. И в первую секунду не улавливаю то, как всё стремительно меняется.

Становится тепло, на грудь что-то давит, воздух щекочет кожу.

А после я подрываюсь, чувствуя прикосновения.

Меня тянут обратно, прижимая к крепкому мужскому телу.

Вырываюсь, но Дима обнимает меня со спины так сильно, что не вырваться.

– Прости меня, Тась, - шепчет, упираясь лбом между моих лопаток.

– Дим, как ты здесь… Неважно. Убирайся!

– Нет. Сначала мы говорим. А потом вместе вернёмся домой.

– Домой ты можешь возвращаться со своей любовницей.

Я горжусь тем, каким стойким остается мой голос. Кручусь, пока не попадаю локтем в бок мужчины. Он охает, его хватка слабеет и этого мне хватает, чтобы перекатиться на другой край кровати.

У меня все силы уходят на то, чтобы не закричать. За стенкой детская комната, нельзя пугать ребёнка. Только из-за этого поджимаю губы, глушу в себе обвинения.

Я тянусь к настольной лампе, лишь бы убедиться, что у меня нет галлюцинаций. Дима действительно здесь. Сидит на кровати, потирает ушибленные ребра.

– Тась, пожалуйста, давай поговорим. Это всё очень глупо получилось, ужасно, - мужчина трет лицо, подушечками пальцем надавливает на глаза. – Но мы с этим разберемся, да?

– Я уже разобралась. Зря я здесь осталась, твоя мама…

– Выперла меня из дома. Она ни при чем, я через балкон забрался, - кивает в сторону пластикой двери, потирает красную кожу на ладонях. – Я в подростковом возрасте так лазил…

– Это должно меня впечатлить? Дим, ты себя слышишь?!

Я подскакиваю, упираюсь коленями в матрас. Мне хочется придушить мужчину, запустить в него чем-то увесистым. Любым способом причинить боль в ответ.

– Всё не так, как ты думаешь, Тась. Выглядело ужасно, но…

– Дай угадаю, - цокаю языком, презрительно щурюсь. – Я неправильно поняла и мне всё привиделось? Никакой измены не было?

Я скрещиваю руки на груди, стараюсь отгородиться от Димы, выстроить между нами незримую стену. Раньше у меня хорошо получалось держать дистанцию ото всех. Но пока остальные пытались подобраться ко мне по кирпичику, Дима просто снёс эту стену.