- Ладушка… вам бы поговорить… - Гнёт свою линию мама.

- Не хочу. Не сейчас. Мам, пожалуйста, можно я у тебя немного поживу? – Чувствую себя побитой собакой.

- Да живи, конечно. Твоя комната всегда твоя. Но Тимуру надо позвонить.

Киваю. Позвоню. Как-нибудь.

- Я посплю немного. Ладно? – Бросаю уже по пути в свою маленькую уютную гавань.

Мама вздыхает.

- Поспи, конечно… - и снова идёт на кухню.

Я толкаю тяжёлую полированную дверь из натурального дерева. Моя небольшая детская… мой мир. Бросаю сумку на софу, кое-как стягиваю одежду и укладываюсь под прохладную простынь. Да что ж такое-то… голова нестерпимо болит, в желудке кирпич, а ещё слёзы снова текут и текут из глаз. Ты дура, Ладка… Беспечная дура…

Проснулась уже вечером. Голова, вроде как, получше будет… Нашла в шкафу свой старенький халатик, натянула и пошла маму искать. Но меня ждал неприятный сюрприз. Из кухни доносились тихие голоса. Мама разговаривала с Тимуром… Предательница.

Я остановилась в дверях зала. Прислонилась спиной и головой к косяку. Внизу живота противно заныло от страха. От страха потерять всё хорошее, что у меня есть. Меньше всего мне сейчас хочется выяснения отношений… Я не готова. Но вечно прятаться не получится. Он уже приехал и без разговора не уедет. Что ж… Глубоко вдыхаю, пытаясь привести себя в чувство, медленно выдыхаю. Руками приглаживаю волосы. Через маленький коридорчик иду в кухню.

Тимур с мамой пьют зелёный чай. M1pOW8sj Он поднимает золотоволосую голову.

- Привет, Ладушка… - Такое родное приветствие острым лезвием резануло по душе. Как я любила, когда он вот так обращался ко мне…

Я стараюсь спрятать боль в глазах. Молча, киваю в ответ.

- Проснулась, доченька… Ну, вы тут поговорите… Я пока к тёте Оле схожу. – Мама прячет глаза, неловко вытирает чистые руки о юбку домашнего платья и бочком протискивается мимо меня.

Мы остаёмся вдвоём. Пока я делаю себе кофе Тимур молчит. Ждёт, когда я усядусь.

- Ну, говори. – Ставлю чашку на стол.

- Лада, что ты себе придумала? – Невозможно голубые глаза кристально чистые и смотрят строго. Хмыкаю. Не в этот раз, Тимур Анатольевич.

- А что я себе придумала?

- Я-то откуда знаю? Ты дома не ночевала. Я чуть с ума не сошёл. Обзвонил всех твоих подруг, больницы, морги, чёрт побери… Ты хоть понимаешь, что я пережил? Где ты была? – Отчитывает меня, словно нашкодившую школьницу.

Ага, нападение – лучшая защита. Знаем, плавали... до буйка и обратно.

- Давай-ка начнём с другого. – Стараясь говорить спокойно, останавливаю его атаку. – Ты в пятницу вечером сидишь в ресторане с дамой, нежно держишь её за ручку, улыбаешься ей, заглядывая в глаза… И, заметь, эта дама – не твоя жена, то есть, не я. Пока всё правильно? – Мне трудно говорить… Каждое слово, камнями оседает в моём животе, заставляет душу корчиться в муках.

- Лада… я был со своим шефом. Она очень меня попросила составить ей компанию в ресторане. – Тимур не отводит глаз, смотрит прямо. Охренеть… броня три пальца…

- Ты сейчас серьёзно? – Нервно сжимаю руки на коленях и непроизвольно поджимаю в обиде губы.

- Вполне. – Муж кивает. – Ладушка… - Вздыхает тяжело. – пожалуйста, не нагнетай и не придумывай того, чего нет. Я люблю тебя, кися. Только тебя… И это правда. Ты же знаешь…

Он встаёт, обходит стол и пытается обнять меня за плечи. Я подскакиваю, табуретка падает. Я бы грохнулась следом за нею, но руки Тимура удерживают меня. Я вырываюсь.

- Не трогай меня! Ты меня за идиотку считаешь? Ты держал её за руку! За руку, чтоб тебя! Нежно!

Я скатываюсь в истерику. Слёзы опять оставляют дорожки на моём лице. У него не получилось подавить меня своей харизмой. В душе-то рана открытая кровоточит… перед глазами вспыхивает яркая картинка, как он ту лярву за руку держал, как улыбался…