А заодно вышку в бассейне.

Толпа рассасывается молниеносно, как только уезжает скорая.

Мы остаёмся втроём. Я и двойняшки - маленькие копии Аси. Только с моими глазами...

5. Глава 5

Ася

Старательно выруливаю к дому, где меня ждет сюрприз.

- Мамуля! – ко мне бегут двойняшки.

Зажмуриваюсь. Чур меня! Я же сказала своим сидеть дома. Какого домового они делают на улице?

- Мила. Миша. Разве я разрешала?

- Прости, мамуль, - отвечает сын. – Это всё Милка! – вращает глазами, запугивая сестрицу.

- Не я! – оправдывается дочь, и я с ужасом замечаю ее истерзанные ноги.

- Кто тебя расцарапал?

- Дерево, - отвечает Демид за детей, и я бросаю на него гневный взгляд. Только его вставок не хватало для полного счастья.

- Я хорошо слышу, - уточняю, глядя в наглые синие глаза. – И спрашиваю своих детей… Им скоро семь. Поверь, они могут отчитаться за свои поступки. Не в пример некоторым. Которые и в двадцать не ведали, что творили.

- Если что, то я спас тебя! Ты моя должница. Ася Есенина.

- Что здесь произошло? – старательно выговариваю, хватая за руку дочь.

- Ай! Бубо! – показывает, чтобы отпустила.

- Прости-прости! – сама скукоживаюсь от фантомной боли.

- Котик залез на дерево за птичкой. Мяукал. Не мог слезть. Прямо на ветке у нашего балкона. Ну, Милка оделась и побежала из дома, спасать рыжего.

- Вон он! Котенок, - заверещала дочь, и мы разом обернулись.

- Серьезно? По-твоему, это котенок? – едва сдерживаюсь, чтобы не повысить голос. - Да этот рыжий прохвост размером с двухмесячного тигрёнка!

- Всё равно котёнок, - спорит со мной дочь. – Ты на его глазки добрые посмотри!

- Так-то ты из-за этого пузана чуть с дерева не упала, - снова в разговор встревает бывший.

Раздражающий. Ненавистный. Бесящий.

И такой красивый и самоуверенный, что хочется снова поднять глаза и взглянуть на него.

- Ма-ам, дядя нас спас. Тетя в очках хотела забрать нас с собой. Говорила, что будет опекать, раз ты не можешь. Но дядя из красивого джипа с синими глазами сказал, что мы с ним! – тараторит сын, - пока я безуспешно пытаюсь пригладить его светлые длинные вихры.

- Это так? – бросаю на Дема взгляд сверху вниз. Вернее, смотрю на него как учительница на экзаменуемого.

Кивает.

Едва сердце перестает колотиться как бешеное и я понимаю, что опасность, связанная с детьми, осталась позади, как до меня доходит главное.

- Демид, что ты здесь делаешь? Только не говори, что мимо проезжал.

- Я… по поводу работы, - выдавливает едва слышно.

- Вот как, - перекладываю тяжелый пакет с продуктами из руки в руку. Поглядываю на холеного мужчину.

Нет! Этот никогда не догадается помочь.

- Мамуль, давай я пакет донесу, - предлагает сынок, пытаясь отнять у меня сумки.

- Держи, - отдаю тот, что полегче.

Большой процессией двигаемся к подъезду, где по-прежнему толпятся старушки.

- Ася. Ты снова детей одних оставила? – одна из женщин делает шаг вперед. – Если они подожгут наш дом, мы тебя со свету сживем!

- Я не оставляю спички детям. У меня всё лежит на правильных местах, - оправдываюсь на автомате.

Дочка вприпрыжку бежит за мной. Перепачканное лицо, огромные синие глаза. Светлые брови и порхающие темные реснички.

Соседки отчитывают меня при детях и Демиде. Краснею от стыда и бессильной злости.

- У нас теперь есть папа! – заявляет моя Стрекоза бабулечкам у подъезда, и для пущей убедительности подталкивает к ним Звонарева.

- Прекрати! – дерзкое поведение дочери оправдано самозащитой. Но я-то знаю, что это вызовет еще больше кривотолков. Если кого-то не любят в подъезде, его будут обсуждать даже тогда, когда он оплатит всем коммуналку, выведет общедомовых тараканов и лифт отремонтирует!