Дети страдали, становились сторонними наблюдателями родительских разборок, ссор и безразличия. Мне было противно на это смотреть и я понял одну простую вещь - жить для себя гораздо интереснее и веселей.

Айфон известил меня о новом сообщении. Оно было от Марата с очередным отчетом про состояние Кристины. Без изменений. Ни хуже, ни лучше.

- Рома? - Я тормознул мальчика, едва тот вышел из ванной. - Хочешь… навестить маму? Ты ведь знаешь, что она в больнице?

- Да, - он быстро кивнул и округлил глаза от неожиданности. - Мы правда можем поехать?

- Ты должен знать, что она без сознания и не сможет с тобой разговаривать. Но я попрошу, чтобы тебе разрешили подойти к палате и посмотреть через стекло. Согласен?

Он снова кивнул, но не улыбнулся.

Через пятнадцать минут мы вышли из дома и сели в машину. Мальчика я усадил на переднее сиденье и пристегнул ремнем безопасности. Мы ехали в полной тишине, я не решился включать радио или любую другую музыку.

Наверно сейчас бы Паша сказала, что я поступил правильно и мудро. Может быть напишу ей вечером сообщение и расскажу обо всем. Может быть тогда она вернется.

- Мама умрет? - внезапно спросил Рома, когда мы остановились на перекрестке.

- Врачи делают все, чтобы этого не случилось.

Это был самый честный и безопасный ответ, который я сейчас мог ему дать.

- А вы?

- Что я?

- Вы тоже сделаете все возможное, чтобы мама жила?

***

Я оставил вопрос без ответа потому что уже делал все, что мог, но к сожалению организм человека, если верить словам доктора, не так прост, как компьютерный код, и чтобы его вылечить нужна не только удачная комбинация препаратов, аппаратов и внимания лучших специалистов.

Даже дорогое лечение может по-разному влиять на разных людей при одинаковых вводных. Это зависело от переносимости отдельных компонентов лекарств в препаратах, от их качества, в конце концов от того, готов ли сам пациент бороться за себя.

А может даже не от этого.

Макс не хотел. По крайней мере брат вполне серьезно собирался сдохнуть, когда узнал о том, что его недоношенная новорожденная дочь умерла почти сразу, после того как появилась на свет.

Врачи не давали прогнозов его состоянию, не обнадеживали. Его другая жизнь и этот второй шанс были даны лишь потому, что он не закочил все свои дела.

Казанцева тоже не закончила. Доказательство этого шагало со мной рядом по коридору.

Насколько я помнил Кристина всегда была волевой и сильной. Спортсменка. Красавица. Но далеко не комсомолка. Не командный игрок - эгоистка и единоличница до мозга костей. Прямо как я. Все эти качества делали ее характер уникальным и интересным для меня десять лет назад. Она не боялась спорить, давать мне отпор, огрызаться и даже пару раз задвинула мне довольно увесистые оплеухи.

Я не бил женщин, но ее хотел придушить.

А потом уходил и возвращался.

Между нами было много разных чувств, но того, которое могло бы привязать меня к ней, как цепного пса - нет.

Я выбрал Пашу. Я выберу ее снова и всегда буду выбирать ее.

- Еще далеко? - спросил мальчик нетерпеливо.

- Больница большая.

Несколько длинных белых коридоров, влажный от недавней уборки кафель под ногами, на котором после нас оставались следы. Бахилы знакомо шуршали на ногах. У Ромы один наполовину сполз.

- Так далеко?

Его пытливые глаза смотрели на меня требовательно. А еще около часа назад он боялся оставаться со мной наедине.

Ну надо же, какие изменения. И почему?

- Нужно будет дойти до лифта в конце коридора и подняться на шестой этаж. Там отделение реанимации для послеоперационных и тяжелых больных.