Лиза визжала, а потом выбрасывала игрушки вперёд, прямо в Макса. Муж театрально терял сознание, а потом хватал дочку под счастливый визг и подбрасывал вверх.

Я видела, как она смотрит на него, каким теплом и любовью наполняется взгляд Лизы. Как он смотрит на неё. Услышу ли я еще этот смех, если лишу её отца? Как я могла даже подумать о таком? Нет, невозможно.

Слёзы наворачивались на мои глаза. Я не знала, изменял ли мне Макс, верила ли я ему и не знала, могла ли простить когда−нибудь измену, если она была. Но что я знала точно: я не хотела разрушить счастливую жизнь моей малышки.

− Полетели к маме, − хохотал тем временем муж, подкидывая Лизу почти к потолку. – Мама, нам нужна помощь.

Мне самой нужна помощь, подумала я, да специалиста. А сама улыбнулась, когда личико Лизы обратилось в мою сторону. Розовощекое от смеха и игр.

− Иди к маме, − чмокнула Лизу в воздухе и поманила руками, однако дочка в тот же момент скуксилась и прижалась к плечу мужа.

− Папина дочка, − рассмеялся он и поцеловал её в макушку, а меня это почему−то не позабавило, как бывало обычно до вчерашнего дня. Она прильнула к нему и выбрала его из нас двоих. Это наверняка ничего не значило, но из−за своих переживания я реагировала остро даже на это. – Кстати, я совсем забыл про подарок! Лен, подержи.

Он вручил мне сопротивляющуюся Лизу, а сам ушёл в спальню и вернулся с большой узкой коробкой почти с мой рост. Забрал опять у меня Лизу и с гордостью кивнул на коробку.

− Раскрывай.

И я раскрыла. Внутри был вертикальный пылесос для уборки дома. Красивый и наверняка дорогой и удобный, но меня как молнией ударило.

Где, черт возьми, сумочка из розовой коробки?

− Спасибо, − даже сказала я, удивлённая подарком. Пылесос удобно лёг в руку, и мне захотелось прибить им мужа. Он почти всегда дарил мне бытовые подарки на праздники, но в этот раз я не скрыла своё недовольство. – Но что это, Макс?

− Пылесос, − сказал он удивлённо. – Тебе не нравится, родная? Это классная вещь, ты видела его мощность? Обалдеть можно, − он улыбнулся.

Я долго смотрела в его недоумевающее лицо, прежде чем отложить пылесос в сторону и направиться в нашу спальню. Макс нахмурился, но двинулся за мной.

Я резко распахнула дверцы шкафа с мужской половины и уставилась в тёмный угол. Всё черное, темно−серое, синее, из гаммы выбивались лишь две серые рубашки. И никаких розовых пятен.

− Родная? – напряженно позвал муж.

− Я видела сумочку, − сказала ровно и громко. – В твоём шкафу. Прямо здесь.

− Какую еще сумочку? – брови Макса сошлись на переносице.

− В розовой коробке, − ответила, не моргнув глазом. Да, я рылась в твоих вещах. Да, так вышло. – Первый раз я думала, ты вспомнил, что я женщина, а не придаток для уборки твоего дома. Где она?

Макс завис, а потом напряженно опустился на пол прямо с Лизой.

− Ты уверена, что тебе не показалась?

Почему последние дни все задавали мне этот вопрос?!

− Да, Макс, не делай из меня дуру! Хватит убеждать меня в моей неадекватности! За день до годовщины тут была коробка!

− А, та вырвиглазная коробка, − он усмехнулся, а потом рассмеялся вслух. – А ты заглядывала туда? – я мотнула головой. – С чего взяла, что сумочка? Там был мой ремень, Лена. Ты же видела, мой любимый поистрепался и поцарапался по бокам. Мне нужен был новый. Кстати, раз уж ты тут копалась, не видела мой галстук в полоску? Нигде не могу найти.

Он отпустил дочку ползать по ковру, а сам открыл ящик с галстуками.

− Вот, все тут, а он один пропал. Не попадался?

− Коробка была слишком большой для галстука, − сказала тихо, чувствуя, как начинает кружиться голова.