- Ты прав был, когда сказал, что на этом точка — так будет лучше.

- Ты так и не ответила на вопрос.

- Я на него ответила только что.

- Я тебе нравлюсь?

- Ты привлекаешь меня и тянешь — я не буду спорить, но я тебя не знаю, а если совсем честно, то, что вижу…мне это не подходит.

- Что именно?

- Твое отношение к твоей жене и браку. Это не моя история, Стас, прости. Спасибо за то, что было, мне это правда помогло, но…это все. Возвращайся домой к жене и дочери.

Неожиданно начинает смеяться. Тихо так, но вполне себе бесяче, а тот факт, что он откидывается на сидение и как кот, небрежно смотрит на меня с хитрыми глазами — бесит еще больше!

- То есть это принципиальная позиция?

- В этом нет ничего смешного. И да, принципиальная.

- Глупые у тебя принципы, отказываться от того, кого хочешь.

- Это взрослые принципы, ответственность называется, слышал?

- В чем твоя ответственность? Я тебя нравлюсь, а ты…

- Ты мне не нравишься.

- Врешь.

- Нет, не вру, - твердо отвечаю и отстегиваю ремень, - Повторяю: я тебя совсем не знаю, Стас...

- Это легко исправить.

- Но я не хочу это исправлять. Мне такой формат отношений не подходит.

- Какой "такой"?

Издевается. Я прямо кожей чувствую усмешку, поэтому психую сильнее.

- Ты прекрасно понимаешь! Я ради секса, каким бы он ни был потрясающим, не стану, как она!

- То есть ты признаешь, что у нас потрясающий секс?

- Я пошла. Это просто нелепо и...

- И как кто ты не будешь? Как любовница твоего муженька?

- Да, именно так!

- А. Понял. Я расплачиваюсь за ошибки твоего придурка, круто.

- Ты не…боже! Ты меня даже не слышишь! Чего ты хочешь?! Чтобы я согласилась трахаться с тобой в машине?! Так было?!

- Тебя оскорбило мое предложение? Хорошо. Могу хоть каждый день снимать для нас номер в дорогом отеле. Или формулировка? Могу называть это иначе. Заниматься любовью, м? Как тебе?

- Пошел ты!

- Да брось. Это будут легкие отношения, но ты ни в чем нуждаться не будешь...Говорят, что я круто ухаживаю за женщинами. Цветы там, украшения всякие и...

Очередная пощечина обрушивается на этого наглого, напыщенного павлина, а я тяжело дышу и на этот раз ни о чем не жалею! Лишь приближаюсь и шиплю, глядя ему в глаза.

- Никогда не смей больше со мной разговаривать, козел!

- Никогда? А если посмею? Что будет?

Он играется. Я вижу, как горят его глаза, как Давыдова забавляет ситуация, которая меня лично оскорбила до глубины души, и как же мне хочется снова его ударить! Как же хочется! Но вместо того я решаю поставить уже свою точку. Просто открываю дверь и собираюсь вылезти, как вдруг Стас хватает меня за руку и с тихим смехом шепчет.

- Да подожди ты, тигрица…

- Отпусти!

Вырываюсь и буквально выпрыгиваю из салона и, не закрыв за собой дверь, спешу убраться подальше, а попросту сбегаю. Слышу только за спиной смех, который уже не сдерживается, а только громче становится, и крик:

- Марин, да стой! Я тебе сказать хотел кое-что!

- Пошел в жопу!

- Это приглашение?

Вот урод! Вздергиваю средний палец над головой, чем привожу его в окончательный восторг с гоготом и улюлюканьем. Но это еще что…когда я подхожу к дому мамы, там меня ожидает урод похлеще.

Машину Саши я узнаю сразу, как всегда, узнавала. Он себе ничуть не изменяет (хоть чему-то, право слово, может хранить верность), она вылизана и начищена до блеска, собирая взгляды прохожих. Да и он сам в принципе их притягивает…Стоит у капота весь такой красивый, а в руках держит огромный букет желтых хризантем.

Я, если честно, даже теряюсь. Резко замираю, вцепляясь в коробку с тортом, сама глазами хлопаю. Сердце в груди ухает так, что, наверно, его и из космоса слышно, а потом он меня замечает. Вот лучше бы нет! Лучше бы я стала невидимой, растворилась, исчезла — хрен. Так не бывает, Мариночка, так не бывает…и бежать не вариант. Гордость не позволит. Поэтому я подбираюсь и сворачиваю с тротуара, а пока подхожу — он глаз с меня не сводит. Я с него тоже. Он, кажется, совсем не изменился, но при этом абсолютно точно да. Такое странное чувство, что я его одновременно знаю, но одновременно нет, и это действительно так.