Всем нужны цветы. В офисы, салоны красоты, рестораны.

Я ненавижу цветы.

Где–то на своем пути я повернула не туда, поэтому хожу привидением по бизнесу, принадлежащему мне, и раздражаю своих сотрудников.

Банально одним своим присутствием.

Мне нравится выводить их из себя. Так я перестаю чувствовать горечь одиночества, душащую своими слизкими щупальцами. Так чувствую себя лучше.

Я долбанный вампир.

– Люся, – зову администратора и слышу, как скрипят ее зубы. – Почему цветы не в холодильнике?

– Вероника Максимовна, за этими цветами сейчас приедет курьер.

– Курьер приезжает в восемь, сейчас девять.

– Опаздывает, – разводит руками.

– Во–первых, почему наш курьер опаздывает? Во–вторых, цветы не должны стоять вне холодильника, даже если за ними приедут с минуты на минуту. Достаешь по факту. Приехал – отдала. Они не должны стоять в теплом помещении в ожидании звездного часа. Люся, ты не первый день тут работаешь, сама все знаешь.

Я – стерва.

Я слышу, как Люся проклинает меня. Полощет мое имя, смешивая его с утренним стулом.

– Да, Вероника Максимовна, конечно. Сейчас прикажу девочкам убрать.

– Люся, ну какие девочки! Они там букеты для администрации делают. Сами отнесем, – опускаюсь на корточки и подхватываю букеты, переношу в холод. Люся помогает мне, никак не комментируя.

Хожу из помещения в помещение, откровенно выискивая к чему придраться.

– Давай быстрее, Дюймовочка здесь, – слышу шепот в подсобке.

– Мариш, никогда такого не было, и вот опять, – слышу всхлипывания. – Тёмик не спал всю ночь, зубы лезут у него, а на стену мне лезть хочется. Проспала, как дура!

– Не дура ты, а мать–одиночка. Не реви. Даст Бог – пронесет, не заметит.

Остаюсь стоять в коридоре со сложенными руками на груди и жду, когда девочки выйдут из подсобки.

Что–то щебеча, две девушки выходят в коридор.

– Ой! – пищит Марина.

– Мамочки, – начинает бледнеть помятая Мила.

Чем дольше на них смотрю, тем сильнее проступает нездоровая синева на их лицах

– Ты, – показываю на Милу. – Отправляйся домой.

– Не увольняйте меня, пожалуйста, – чуть ли не падает мне в ноги девушка.

– Разве я что–то говорила про увольнение? – поднимаю вверх бровь.

– Но… – мнется Мила.

– Даю тебе два оплачиваемых выходных – сегодня и завтра. Чтобы отоспалась и больше не опаздывала, поняла? – спрашиваю ледяным тоном, точно таким же, как у мужа.

– П–поняла, – заикается она и продолжает стоять на месте.

– Кыш.

Мила ойкает и убегает в подсобку, скидывает рабочий фирменный фартук и кричит мне:

– Спасибо вам, Вероничка Максимовна, я больше никогда–никогда, обещаю.

– Иди уже, – вздыхаю я и смотрю вслед счастливой Миле.

Марина мнется, не знает куда себя деть и прячет от меня глаза.

– Дюймовочка? – спрашиваю ее.

Девушка заливается краской и отвечает:

– Ну, вы миниатюрная и постоянно среди цветов. Прямо как Дюймовочка, которая жила в тюльпане. Вот и придумали девочки с филиала на Кирова вам такое прозвище, а остальные подхватили.

Надо же. Я их гоняю целыми днями, а они меня Дюймовочкой кличут. Хорошие девчонки у меня работают.

– Беги, – командую Марине, – я сейчас подойду к вам, помогу.

– Ой, да не нужно, Вероника Максимовна, мы и сами справимся. – Понятно, что с начальницей нет желания работать бок о бок.

– Конечно справитесь, я и не сомневаюсь, Марина. Но какой ценой? Там заказ огромный. Иди, я подойду через пару минут.

Взяла в подсобке свой фартук, который лежал там на всякий случай. Надела его и вышла в зал. Девчонки вовсю старались и лепили букет за букетом. Но у них постоянно все валилось из рук.

Они нервничали и не могли ничего с этим поделать. Я вздохнула и выпалила: