Последний элемент этой гигантской боевой машины – заднее огромное брюшко. Место установки больше десятка гаубиц различного калибра от ста двадцати двухмиллиметрового до трёхсот пятимиллиметрового. А также адская кузня, в которой эта машина производила воздушных и наземных ботов. Всего различали три основных класса сопровождающих эту махину механизмов. Первый – ремонтный, как раз отвечал за то, чтобы этот гигант продолжал ходить даже спустя шесть с чем-то тысяч лет после своего производства. Второй – мусорщики. Эти твари собирали весь возможный металлолом, до которого могли дотянуться. Что они собрали, то потом стало частью Г-ПАЗа, либо новыми ботами в его чреве. Третий вид – самый многочисленный, боевые. Вот эти твари мешали больше всего. Иной раз расползались на многие километры вокруг. Десять лет тому назад был установлен местный рекорд. Бота этой твари нашли за двадцать шесть километров от своего хозяина.

– Что эта огромная херня творит?! – не понимал, почему она уже несколько минут не трогалась с места. – Стоп. Кажется, понял. Она топчется на убежище?

Похоже на то… Кай. Это девиантное поведение для этого механизма. Обычно Г-ПАЗ просто идёт вперёд. Максимум бы что он сделал, так это обстрелял наш дом из гаубиц. Но это уже целенаправленное уничтожение. И мы ещё не вышли из зоны поражения. Рекомендуется ускорить темп. До края зоны поражения системы самоуничтожения убежища осталось 323 метра.

– Ага… – сказал я в некой задумчивости, после чего резко припал на колено и прикрылся щитом, так как Кира прочертила десяток красных линий, направленных точно в меня. – Да что этой твари всё неймется! Кира! Анализ пространства!

В радиусе тридцати метров регистрирую 38 боевых ботов Г-ПАЗа. Вероятность получения травмы не сопоставимой с жизнью составляет 83%. Рекомендуется срочно покинуть зону боевых действий.

– А то я без тебя этого не знаю! – раздражённо ответил я своей вечной попутчице, встряхивая рукой после того, как мне её отсушило чередой выстрелов.

Кай! Маневр уклонения!

Раздался грохот выстрела. Уже этого хватило Кире понять, куда именно упадёт снаряд. Нет, не точно в меня, но в двух метрах. Осколки и взрывная волна превратили бы меня в кусок фарша даже внутри моей брони. Может, тушка бы осталась цела, но кости были бы всмятку.

Из-за особенности траектории выстрела, у меня было десять секунд в запасе. Махина из-за огромного количества деревьев просто не могла стрельнуть в меня по меньшему углу, стреляла навесом. И это спасло мне жизнь.

Убежав на добрые два с половиной десятка метров, я укрылся за осиной, что тут некогда высадили ещё в своей молодости родители. Взрыв. Дало сильно по ушам, осколки и клочки земли на огромной скорости пронеслись мимо меня, порезали ветки у деревьев вокруг, парочку молодых, что высаживал уже я, вырвало с корнем.

– Тварь! – с болью и горечью крикнул я. – Знаешь, сколько сил тратит человечество, чтобы снова сделать эту планету пригодной для жизни?!

Кай. Этому механизму всё равно на то, что вы делаете. Он может существовать и на полностью мёртвой земле. Ему так будет даже лучше, металл не будет окисляться.

– Вечно ты ещё больнее делаешь, – фыркнул я, после чего выглянул из-за дерева.

Одна пара ног этой махины уже застряла в земле, не могла ими даже пошевелить, всё же не зря я подготовил нанитовый защитный куб и нанитовый переносной куб. Один сейчас покоился в моём рюкзаке, а второй творил хаос с ногами Пазика. Эх, жаль, наниты быстро портятся при боевом применении, такой хороший металл, перестраивается во всё, что угодно, если дать правильный электрический импульс на него.