- Кстати, давно хотела спросить… а что это за наряд монашеский?

Опускаю взгляд на малявку.

- Чем тебе не нравится моё платье?

Нани смотрит на меня. Долго смотрит.

- Да, нет, всё в порядке, - отмахивается она, - Чем займёмся?

В этот момент из окон подул теплый ветерок, и, колыхая шторы, внутрь гостиной начала залетать… еда.

Да, с «грузчиками» - это я погорячилась.

- Я думаю, я смогу к этому привыкнуть, - изрекаю, провожая продукты питания отстранённым взглядом.

- Надо предупредить пухляка, чтоб со страху инфаркт не схватил. Мне кажется, он очень чувствительный, - Нани развернулась и направилась в сторону кухни, встроившись в поток зачарованного ветром продовольствия, - Кстати, хорошую ты ему кличку придумала.

- Главное, чтоб ему нравилась, - безмятежно отозвалась я и хотела, было, начать небольшую прогулку по башне (лестница, ведущая из холла на второй этаж, манила меня прям до дрожи в руках!), но в следующее мгновение, вслед за пролетевшей на кухню едой, в окно влетело несколько корзин с бельём.

Я не хочу этого делать. Я не буду этого делать. Я…

А, будь все прокляты!

Иду, заправляю всем постели. Мрак. Кому расскажу – обхохочутся. Но лучше сделать это сейчас, чем ближе к ночи, усталой и ненавидящей всех ещё больше. Уверена: что бугай, что Пузачо, повоюют с пододеяльниками час-другой и начнут звать своих матушек…

В итоге, через полчаса мы сидим с мелкой и Пузачо в небольшой столовой рядом с кухней, перед столом, полном всяческих яств (да, пухляк и впрямь умеет готовить). Сидим. И сидим. Поглядываем на дверь, вздыхаем и продолжаем сидеть. Тата объявилась минут через сорок, весьма довольная чем-то, а братья близнецы с Грогом прибыли ещё на пятнадцать минут позднее и ржали (ну, в случае с братьями, это было нечто среднее между шипением и хихиканьем) в голос, прокладывая путь прямо на кухню.

Ну, мы подождали ещё минуту, а потом-таки дали знак, что мы сидим через дверь от них. Когда троица уселась за стол, мы благосклонно даровали им возможность облизнуться от вида еды и потребовали объяснений.

История Таты не блистала оригинальностью: воровка решила, что, раз нас обделили едой, значит, были готовы без еды и остаться. Что она сделала с местной столовой – я так и не поняла. Но, кажется, без обеда остались все ученики Даркстоуна. Я лишь тихонько выдохнула, читая про себя мантры успокоения. Но когда рот раскрыл Грог и поведал, как он с братьями лишил целый корпус учеников постельного белья и устроил потоп в прачечной, я не выдержала.

- Вы сами понимаете, что творите? – спросила, сжимая вилку в руках.

Она, бедолага, конечно, не была виновата – но кто-то должен был пострадать.

- А что мы такое творим? Ты же сама сказала… как там?.. Что мы должны быть друг за друга и прочую дежурную чушь, - пожала плечами Тата, набрасываясь на мясо.

- Друг за друга, но не против всех, - процедила я, уже прикладывая титанические усилия, чтобы не влепить ей подзатыльник (это ещё мягко сказано), - Взять то, что нам не дали – это одно. А устроить погром в двух общественных местах – это другое. Зачем было гадить там, куда мы сами пойдём через неделю или две? Не думаю, что нам позволят долго трапезничать в собственной столовой. Да и бельишко своё когда-нибудь придётся менять – вот тогда тебе припомнят всё твоё веселье.

- Что ты нас запугиваешь? – подал голос Грог, - Вообще-то про «врага за стеной» - это твои слова.

- Я не просила усугублять! – зашипела… но быстро успокоилась; взяла себя в руки, - Я прошу больше не проявлять инициативы. Пожалуйста.