– Сама кашу заварила и будто не при делах! – возмущенно заметила Леля. – Вечно бегает за Ярилушкой, угрожает, заставляет быть с ним. И стрелы те, что пронзили грудь несчастной Зимцерлы, – ее рук дело, я уверена!

– Леля… – предостерегающе произнес Ярило. В его взгляде уже не было озорства и беспечности.

Богиня надула алые губки и больше не произнесла ни слова. Однако речь ее, хоть и была прервана, но все же заинтересовала Сварога.

– О чем ты, Леля? Какие угрозы?

– Никакие! – воскликнул Ярило. – Защищает меня, непутевого, Леля, а не надо бы: виновен я, отец небесный. Ни Мара, ни Девана тут ни при чем. Все я и сердце мое беспокойное, необузданное. – Бог весны шагнул ближе к трону, на котором сидел Сварог и в покаянии склонил белокурую голову. – Суди меня и назначь наказание. Приму все, что бы ты ни решил.

Боги зашептались между собой, поражаясь столь резкой смене настроения Ярило. Еще недавно его голубые глаза озорно блестели во время перепалки с Перуном, а теперь Ярило вдруг решил признать вину и покаяться.

– Не похоже на него, – шепнула дочери Лада.

Леля смотрела на Ярило со смесью беспокойства и разочарования. Казалось, что богиня была единственной, кто знал причину его внезапного покаяния.

– Отец, накажите его изгнанием в мир людей! – подал голос затихший ненадолго Громовержец.

– Ты с ума сошел? – Велес даже поднялся со своего места от возмущения. – Мы не изгоняем в мир людей уже сотни лет! Богам не выжить в современном мире, где люди почти полностью забыли о язычестве.

– Если Ярило не проучить, он так и будет соблазнять наших дев, а потом изменять им с Марой! – стоял на своем Перун.

– Можно подумать, человеческий мир научит его хорошему, – фыркнул Велес.

– И то верно, – произнесла Леля. – Как можно научиться чему-то хорошему в мире, где люди нас почти забыли?

– Меня не забыли, – вскинула вверх указательный палец Лада. – В честь меня названа марка машин.

– Не льсти себе. Люди назвали марку не в честь тебя, а в честь ладьи, что нарисована на эмблеме этих машин, – разубедил ее Сварог.

Богиня не смогла скрыть разочарования на своем прекрасном лице.

– Повезло только Велесу, – с едва уловимым ехидством заметил Перун. – Я видел магазин кормов для скота в одном из поселков под Костромой с названием «Велес».

Отец Ярило с нескрываемым раздражением посмотрел на Перуна, но благоразумно решил промолчать.

– В России больше помнят древнегреческих богов, чем славянских, – вздохнул Сварог. – Вон, сколько почестей Дионису: в каждом городе полно магазинов в его честь.

Тяжкие вздохи богов прокатились по Ирийскому саду. Хоть и были они бессмертны, однако силу свою черпали от верующих людей. С каждым годом их становилось все меньше, и приходилось богам спускаться в мир живых, Явь, и помогать людям.

Чем крупнее желание, тем искренней были слова благодарности человека, а с ней и божественные силы, что получал бог. Кто-то перебивался простыми желаниями, типа «хочу трехъярусный торт» или «пусть я благополучно доберусь до дома», ну а кто-то выбирал такие сложные желания, как «пусть моя бабушка вылечится от онкологии» или «хочу, чтобы в меня влюбился самый богатый мужчина в стране».

Силы, что хранились в бусинах, боги собирали не для себя лично, а для всех. Приносили Сварогу, который бросал их в ирийский пруд. В волшебной воде бусины раскрывались, высвобождая силу, которая поддерживала весь мир богов – Правь.

Велес медленно опустился на свое место и задумчиво произнес, глядя на сына:

– А что, Перун дело говорит. В мире людей всегда есть, чему поучиться избалованному богу. Да, сын?