«Беги к воде — она скроет следы. Следуй за зеленоглазым, не бойся. И помни: все лгут! Дар — это не плохо. Дар — это дар. А ложь душит тех, кто ею живет».

Бабушка знала… Она точно знала, что будет именно так, и ничего не могла с этим поделать. Что ж, пусть исполнится ее пророчество, и ложь отцов-основателей их когда-нибудь задушит — я не отказалась бы на это посмотреть.

Ворота открылись достаточно, чтобы в щель можно было проскользнуть. Переглянувшись, мы с Карадом рванули вперед.

До ближайшего подлеска было недалеко, всего метров сто. Раньше было больше, гораздо больше, но с каждым годом лес все ближе подкрадывался к стенам города. И теперь у нас были все шансы успеть скрыться от охотников.

Мы с Карадом вырвались вперед, следом бежали вихрастый, одна из девушек и бугай. Другая девушка осталась у ворот и кричала, срывая голос и размазывая по лицу слезы:

— Я не мутант! Я человек! За что?! Пощадите! Вы же люди!

Я от ее слов лишь припустила быстрее. Ждать пощады от толпы или отцов-основателей, один из которых так хладнокровно отправили меня смерть? Ну уж нет!

Некоторое время мы бежали по небольшой тропке, вытоптанной, наверное, охотниками, но делать это и дальше было глупо, и, как только стало возможно, нырнули в чащу леса.

Как раз в этот момент раздался выстрел, а крики девушки, просящей пощады и человечности, сменились ликующим воем толпы…

На миг мы застыли, переглянулись. Вихрастый ломанулся глубже в гущу зарослей, а бугай побежал дальше по тропке. Девушка побежала за нами, но зацепилась широкой юбкой за сухостой и застряла, пытаясь ее отцепить.

В этот момент я от души поблагодарила бабушку, которая не дала мне нарядиться в платье и туфли — аккуратные ботинки на небольшой платформе сейчас оказались как нельзя кстати.

— Ай! — не успела я порадоваться этому, как зацепилась за ветки ели длинными волосами.

Карад обернулся, но я уже рванула за пряди, высвобождая их и оставив клок на ветке. Перехватила волосы одной рукой и продолжила пробираться вперед. Резинки у меня, к сожалению, с собой не оказалось, и я только сейчас подумала о том, что нужно было поискать хотя бы какой-нибудь лоскут ткани и перевязать им волосы.

Мы наткнулись на овраг с лужей на дне, пришлось его огибать, а когда оказались по другую сторону, услышали выстрел и женский вскрик. Я сглотнула и, больше не оборачиваясь, побежала за Карадом — он прокладывал нам путь.

Немного спустя раздалась целая очередь выстрелов, которая подстегнула нас двигаться еще быстрее. Прозвучали они в стороне, но это не значило, что охотники не шли по нашему следу.

Большая охота редко длилась дольше пары часов. Все происходило быстро и жестоко. А как иначе? Что могли противопоставить безоружные и не подготовленные к такому повороту жизни подростки обученным охотникам? И эта мнимая фора в три минуты — просто насмешка над жертвами, чтобы не пришлось их долго искать.

Новые выстрелы раздались уже недалеко от нас. Похоже, в живых остались только я и Карад. Мы молча обменялись взглядами и, не сговариваясь, припустили еще быстрее, стараясь быть бесшумными, насколько это вообще было возможно в лесу. Под кронами высоких разлапистых деревьев подлесок был негустой, пробираться по нему было гораздо легче, но и догнать нас становилось гораздо проще. Хорошо, в этом году наступила ранняя весна, и листья на деревьях успели распуститься, скрывая нас от преследователей зеленой дымкой.

Я шарахнулась от выстрела, раздавшегося совсем рядом, запнулась и полетела в очередной овраг. Карад, пригнувшись, застыл, глядя на меня со страхом и беспокойством — мы понимали друг друга без слов, и я видела, что он тоже понял, что стреляли в нас.