Вот оно что, эти браслеты из нефрита! Дорогущие, наверное!

Мистер Рочет тем временем продолжает:

– Парные нефритовые браслеты это уникальный мощный артефакт. Он тонко чувствует несовместимость и непримиримые разногласия между людьми, при которых двое не могут быть вместе. Нефрит никогда не ошибается. Когда желание двоих быть врозь взаимно и искренно, браслеты темнеют и открываются. Следующий шаг это подписание соглашения о расторжении брака. Оно у меня наготове, – мистер Рочет похлопывает себя по внутреннему карману, – и, собственно, всё!

– Приступим, – роняет Алистер.

– Да, но нам нужны двое свидетелей!

– Будут, – Алистер накрывает рукой голубой кристалл на столе, после чего спрашивает:

– Как долго займёт вся процедура? – дракон нетерпеливо отстукивает пальцами по столешнице. – В среднем?

Похоже, кому-то уже не терпится – отмечаю про себя с тайным злорадством.

– По-разному, милорд, браслеты темнеют от пары секунд до нескольких недель и даже месяцев.

– Это шутка такая? – цедит Алистер, после чего раздражённо отодвигает пепельницу.

– Прошу меня простить, лорд Дрэйк, – мистер Рочет извиняюще кланяется, – всё и правда, очень индивидуально.

После стука в дверь и отрывистого «войдите» в кабинет впархивают две уже знакомые мне блондинки. Они игриво переглядываются с Алистером.

Я возмущённо закатываю глаза – нашёл свидетелей, млин. Вслух не говорю ничего. Это больше не моя проблема.

Нотариус извлекает из чемоданчика, один за другим, оба браслета. Защёлкивает первый на правом запястье Алистера, а второй – на моём.

– Оу, тяжёленький! – двигаю рукой вверх и вниз, взвешивая артефакт.

Прохладный камень холодит кожу.

Мы с драконом поворачиваемся друг к другу. Поднимаем руки, едва касаемся запястьями друг друга. Моя тонкая и бледная рука с проступающими голубоватыми венами. Его смуглая и жилистая.

Одновременно опускаем головы и всматриваемся в нефрит, ожидая его вердикта.

7. 2.

Миг.

И оба браслета из зелёных становятся тёмно-серыми, почти чёрными.

Щёлк! Их застёжки открываются.

– Э-э-э? – озадаченно смотрю на Алистера.

Дракон игнорирует меня. Поворачивается к мистеру Рочету. Нотариус возится с защёлками своего чемоданчика.

– С вашими браслетами всё нормально? – спрашивает отрывисто Алистер.

Мистер Рочет вздрагивает, мелкими шаркающими шажочками приближается к нам, достаёт из внутреннего кармана сюртука пенсне, водружает его себе на переносицу, осматривает поочерёдно мой браслет и его, скомканным белым платочком протирает блестящую лысину.

Из угла комнаты доносится приглушённое перешёптывание служанок, которое тут же стихает, стоит Алистеру строго на них посмотреть.

Мистер Рочет смотрит Алистера, на меня, снова на Алистера, и в его взгляде отчётливо читается: как вы дошли до жизни такой, как, вообще, прожили вместе двадцать лет? Но вслух он, разумеется, ничего такого не говорит:

– Лорд и леди Дрэйк, – произносит срывающимся от волнения голосом, – должен признаться, это самое быстрое потемнение браслетов за всю мою практику. Нооо, как я уже говорил, нефрит не врёт и обмануть его невозможно. А это значит, что отныне вы свободные люди. Осталось только кое-что подписать, одну секунду…

Он возвращается к столу и принимается шелестеть листами пергамента. Я же расстёгиваю браслет, снимаю его с запястья и взвешиваю на ладони. Нефрит постепенно возвращает свой первоначальный вид. Снова становится зелёным. Хм, занятная вещица.

– Лавель, – поправляет Алистер.

– Что, простите? – мистер Рочет отрывается от бумаг, вопросительно на него смотрит.

– Ясмин больше не Дрэйк. Лавель, это её девичья фамилия, – мажет по мне пустым равнодушным взглядом.