Когда я присоединился к маме в столовой, она многозначительно посмотрела на спиртное, но ничего не сказала.

Наконец моя сестра соблаговолила спуститься, и было ясно, что опоздала она потому, что переменила свой прекрасный наряд. Удостоен ли я был нежным приветствием и поцелуем сестры? Вовсе нет. Эффи вошла и села, даже не взглянув на меня, хотя мы виделись впервые с тех пор, как я уехал в начале октября, если не считать нашего неловкого столкновения несколько минут тому назад.

– Эффи, очень рад тебя видеть, – сказал я.

– Позволь узнать, как долго мы будем иметь удовольствие наслаждаться твоим обществом? – спросила она.

– Пока я не сочту нужным уехать.

– Дети, – весело произнесла мама, – давайте постараемся хорошо провести время друг с другом.

– Ричард уже старается, – многозначительно произнесла сестра, когда я поднес бокал к губам.

– Что случилось с остальным вином папы? – спросил я. – У него было такое прекрасное бордо. А еще книги.

– Предпочтения выдают тебя. Вижу, что книги на жалком втором месте.

– У нас остались некоторые, – сказала мама. – Я сложила их в одной из комнат в дальней части дома.

Как раз в этот момент Бетси внесла суп, и я наконец-то разглядел ее лицо – бледная, большие карие глаза, тонкие губки, сжатые будто в тайной решимости.

Когда она ушла, я попытался догадаться, из чего был суп:

– Определенно, для навара сюда добавили кожаный башмак. И немного золы с…

– Вовсе не смешно, – прервала меня Эффи.

Я очень сдержанно произнес:

– Просто хочу приободрить вас. Знаю, тебе было трудно.

– Что ты об этом знаешь? – сказала она. – Смерть папы ничего не изменила в твоей жизни. За учебу в благословенном колледже продолжают платить. Спасибо дяде Томасу. Полагаю, через несколько недель ты туда вернешься. А мы с мамой так и останемся в этой грязной дыре. Тебе просто не стоит здесь находиться. Почему ты приехал так рано?

Бетси возвратилась за тарелками, и сестра замолчала.

Воспользовавшись возможностью сменить тему, я сказал:

– Вы виделись с кем-то из наших новых соседей?

– Думаешь, здесь есть кто-то, с кем я бы хотела знаться? В этом дремучем болоте?

– Должны же быть те, с кем стоит познакомиться, – сказал я. – Как насчет церкви на Страттон Певерел? Насколько я понимаю, где церковь, там и священник, и большинство из них, несмотря на слабые умственные способности, умеют хотя бы читать.

– Мама, как долго нам терпеть эти детские шуточки? Он вернулся гораздо более несносным, чем раньше.

– Дети, дети, – с упреком произнесла матушка.

– Просто хочу сказать, что в округе наверняка есть какое-то общество и с ним можно сблизиться, коли уж прежние знакомые остались в городе, – сказал я.

– Ты всем казался странным и эксцентричным. В Торчестере у тебя никогда не было друзей. Кроме того противного мальчишки, с которым ты дружил в школе. Он ведь был твоим другом?

Не понимаю, как она могла спросить меня об этом. В Харроу у нас с Бартоломео не было ничего общего. Разве что мы оба были из одного города, и поскольку оба выиграли стипендию, то нас презирали за ум.

– Мама, зачем вы приехали жить сюда? – спросил я.

– О, ради всего святого! – воскликнула Эффи.

– Ричард, мы теперь очень бедные.

– Я все понимаю. Никакой пенсии. Конечно, это меняет дело. Хотя ты ведь должна получать пенсию от Церкви?

– Но я ничего не получаю…

– Почему? Прошло уже два месяца.

– Давайте сменим тему, – сказала мама и посмотрела на Бетси, которая внесла большое блюдо. Служанка сняла крышку и тотчас убежала, словно хотела исчезнуть из комнаты, пока мы с ней не расправились. Мы уставились на наш обед. В густом желеобразном месиве плавало несколько черных комков. Мама нервно ткнула в содержимое большой ложкой и разложила по тарелкам. На вкус оно было ничуть не лучше, чем на вид.