– Я поеду, – мрачно произнесла Рая, взяв листок с адресом. – Всего доброго, Любовь Петровна.

– И тебе. Ты уж держись сама…

– Конечно.

В этот раз Рая решила воспользоваться общественным транспортом – она знала, что автобус идет от остановки, что у дома свекрови, – прямо к той самой больнице. Не так давно ездила по этому же маршруту, проведать одну из продавщиц по просьбе Олега…

Рая села в автобус, нашла свободное местечко в конце салона, забилась туда, прямо за дверь, за перегородку.

Только сейчас на Раю напало то самое неприятное ощущение, называемое в народе отходняком, когда после всех потрясений наступает наконец минутка тишины и возникает осознание произошедшего.

Автобус ехал медленно, то и дело останавливаясь перед светофорами и на остановках. Рая покачивалась на сиденье и боялась заснуть. Глаза щипало после бессонной ночи. Олег жив, и это главное, теперь можно расслабиться, но как тут расслабишься, бедный Никита…

Рая вспоминала вчерашний вечер, как Никита радовался всем и вся, а уж новость, которую преподнесла ему жена в качестве подарка, и вовсе взбудоражила мужчину. Он, такой осторожный, позволил себе даже выпить бокал шампанского. «Но это не он виноват в аварии, это точно. Нелепая случайность, плохие погодные условия. Я помню, Никита вел машину очень осторожно, да и бокал шампанского, наверное, к тому моменту уже давно выветрился. Как же жаль – такой молодой, на пике счастья… Второй ребенок… А я, дура, завидовала. Кому завидовала – вдове, да еще в положении…»

Автобус подъехал к больнице; Рая чуть не пропустила остановку, выскочила в последний момент.

За высокой железной оградой находилась территория больницы. Дорожки, выложенные плиткой, были уже сухие, а рядом, на газонах, еще лежал снег. Вернее, лед – черно-серой бугристой коркой, из которой торчали веточки кустов. Было холодно, но светило яркое солнце. «Забыла очки от солнца… ну да ладно, тоже мне страдания…»

Перед зданием больницы, занимавшей старый, наверное, еще до революции построенный особняк, со ступенями, колоннами и каменными львами на возвышениях, располагалась небольшая площадка с клумбой и скамейками.

На одной из скамеек… сидел Олег. Откинувшись назад, руки в карманах куртки, глаза закрыты. Рая бросилась бежать к нему, чувствуя, что опять готова разреветься.

– Олег…

– А?! Ты… Рая… – Он заморгал, поднялся, обнял ее.

– Милый. Мой милый. Самый лучший.

– Ну все, все, не плачь.

– Я ничего не знала о тебе, что с тобой…

– Какое горе.

– Знаю. Я была у твоей мамы.

Некоторое время они стояли, обнявшись.

– Как Ангелина?

– Сложно сказать. Вроде ничего, и с ребенком все хорошо, но сама понимаешь…

– К ней уже можно? – спросила Рая.

– Я сейчас пойду к лечащему врачу, поговорю еще с ним, потом, надеюсь, меня пустят к Ангелине.

– Я с тобой.

– Зачем? – страдальчески поморщился Олег.

– Как… зачем? Поддержать ее, – растерялась Рая.

– Она еще не знает, что Никиты больше нет. Я не смог ей сказать. Что с ней тогда будет…

– Конечно, конечно… – забормотала Рая. – Надо подождать, пока она окрепнет.

– А у тебя все на лице написано. Ты войдешь к ней, и она все поймет.

– Ты прав.

– Так что я пока сам со всем этим буду разбираться.

– Хорошо, – покорно произнесла Рая.

– А ты иди домой, отоспись. – Олег поцеловал Раю в лоб, уколол заодно выросшей за ночь щетиной. – Иди.

– А когда тебя ждать?

– Я не знаю.

– Жалко Ангелину, – прошептала Рая.

– Просто нет слов. Она вообще… нелегко ей в жизни пришлось. Мне Никита рассказывал, что в школе ее физрук домогался. А она даже пожаловаться никому не могла.