Знакомые сотрудники органов помогли загрузить ко мне в машину багаж – сына и двух мужей. Невестку я больше не видела. Ее мамаша командовала за столом. Она собиралась забрать домой не съеденные, но оплаченные продукты. До торта дело так и не дошло. Он все-таки был заказан, и его под руководством сватьи (то есть несостоявшейся сватьи) загрузили в микроавтобус, который, как выяснилось, принадлежал какому-то родственнику. Но я не стала дожидаться окончания мероприятия. И сотрудникам органов я больше не требовалась. В любом случае они знали, как можно меня найти.

Утром сын был мрачнее тучи. Я собиралась на работу. Он зашел в кухню, когда я допивала кофе. Я вопросительно посмотрела на моего мальчика.

– Мама, я поживу снова в своей комнате.

Я не поняла, вопрос это или утверждение.

– Рома, ты же знаешь, что я тебе всегда рада. Это твой дом. И все, что есть у меня, достанется тебе.

– Мама, только не надо про смерть!

– Ты так расстроился?

Сын плюхнулся за стол и схватился руками за голову.

– Мне обидно, – наконец сказал он. – Себя жалко. Я работал на эту свадьбу, а кому она была нужна? Я хотел сделать приятное Насте. Ей это было важно. Как-то патологически важно… И она все говорила, что надо еще заработать, чтобы не влезать в долги, хотя теперь дают кредиты под свадьбу. Вообще-то тут она права. Еще долгов не хватало. Наконец заработали. И вон оно как вышло.

Мне хотелось спросить, собирается ли он дальше встречаться с Настей, но я сдержалась. Раз собирается жить здесь, значит, развод без бракосочетания.

– Хорошо, что мы не расписались официально. – Сын словно читал мои мысли. – Ты всегда правильно говоришь: все, что ни случается, – к лучшему. Еще бы пришлось заморачиваться с разводом. Этому государству лишние деньги отдавать, с чиновниками общаться… Сегодня заеду и заберу свои вещи. Слушай, а этот мужик на самом деле Людочкин отец?

Конец ознакомительного фрагмента.