Выходя из квартиры, она поразилась, как кот остервенело рвет мышь, со злостью, – словно завидуя тому, что у нее на одну жизнь больше чем у него.

Взрывая колесами лужи, такси неслось по улицам мегаполиса. Ирина безучастно смотрела в окно. Все знакомо до тошноты: здания – однотипные конструкции из стекла и металла; унылые прохожие в одинаковых одеждах – выписанные под одну копирку мысли и судьбы. Ни искры, ни вдохновения, одна только всепоглощающая – без конца и края – серая пустота.

Зарядил ливень, и капли дождя отстукивали беспросветный тоскливый мотив одиночества.

Машина петляла среди небоскребов как мышь в лабиринтах дома, невольно сравнила Ирина и рассердилась на себя. Табле со своей свитой даже ей в сознание ухитрился просочиться! Она ненавидела его за это, и сразу отметила: машина – мышина…

Когда-то Марк Табле был простым человеком, неудачником можно сказать, и беды преследовали его по пятам. И вот Марка осенила мысль разводить мышей и сбывать их под видом кошачьего питания. Прежде всего Табле открыл несколько магазинов, где мышей продавали на развес. Со временем расширился, отстроил большой супермаркет, еще несколько, потом настал черед первой фабрики и ферм. Империя выросла. Своих питомцев хозяюшки баловали исключительно продукцией Табле.

С всеобщего одобрения Марк пролез в городской совет, и незаметно превратился в фигуру номер один. Активно используя новейшие научные достижения, он приглашал ученых со всего мира, спонсировал их – порой сомнительные – изыскания. Сам Марк стал затворником, и нигде не показывался, – его лицом была империя. От него без конца появлялись удивительные новинки вроде мышей с множеством жизней, разноцветных, с разными вкусами. Занятия наукой открыли Табле безграничные возможности. Он даже пытался воздействовать на погоду.

А у горожан словно глаза застлало. Мало кто придавал значение тому, что раньше город утопал в солнечном свете, был ярким и цветущим. Взошла звезда Марка Табле и в ее сиянии мегаполис поблек, отсырел, в нем теперь непрестанно поливали дожди. И повсюду мыши, – коробки с ними стоят в любом магазине; по улицам курсируют грузовики с логотипом Табле, – специально для них в светофоры встроили четвертый цвет. Когда загорается серый, движение на дорогах замирает, – и фуры с мышами и химикатами могут беспрепятственно продолжить свой путь.

Вот почему Ирина, журналистка, одна из немногих, кто посмел объявить ему войну. В памяти женщины дрожало тусклое воспоминание о цветущем прошлом, – хотя ее образ жизни и судьба в ту солнечную пору были серыми.

И вот он назначил ей, самому непримиримому противнику, встречу.

Хотя какой там противник?! Наполняя мир бесполезной суетой, Ирина, и подобные ей, мельтешили у подножия небоскреба, в котором располагались центральные лаборатории и штаб-квартира мышиного магната. Небоскреб, или точнее: небоцарап. Здание построили в виде мыши, – она замерла на задних лапах, вскинув морду верхних этажей и распушив усы-антенны. Высоко, почти в облаках, засев в одном из ее пластиковых глаз, ожидая Ирину, взирал на лежащий перед ним мир сам Марк Табле.

Охрана была предупреждена, женщину пропустили внутрь, и, сраженную красотой и богатством отделки, доставили лифтами и лестницами в кабинет Табля.

Конечно, все здесь смотрелось солидно и богато – от техники до мебели, – и на общем фоне сразу бросался в глаза заключенный в рамку портрет Микки Мауса. Внушительных размеров картина висела на стене.

Марк Табле оказался долговязым узкоплечим человеком, одетым в белый халат – словно только что вернулся из лаборатории. Лицо покрывали морщины и складки как у шарпея (хоть на мышь не похож, облегченно выдохнула Ирина). Умные глаза смотрели строго и проницательно.