Рассказывают об одном великом подвижнике из древних. Жил он в пустыне, один, и до такого дошел совершенства, что Ангел в пищу ему приносил каждый вечер по одному белому хлебу. Враг всеял ему помысл, будто он так уже совершенен, что ему нечего бояться падений и потому слишком строго смотреть за собою. Не поостерегся старец и позволил своему сердцу сочетаться с сим помыслом. Но как только сочетался, начали волноваться его помыслы, начали лезть в голову разные воспоминания лиц, вещей и дел людских; на первый день не так много, потому что он еще отгонял их, – достаточно, однако ж, для того, чтоб омрачить душу его. Отчего, став вечером на молитву, он совершил ее уже не с таким миром и не с таким устремлением сердца к Богу, как прежде. Хоть за это хлеб на трапезе своей нашел он уже не белый, а черный и черствый и был поражен тем, вкусил, однако ж, не доискиваясь причины, и в обычное время лег спать. Тут-то враг налег на него всею тяжестью своего мрака. Шум от мыслей в голове был, как шум от колес мельничных; и движения в теле были, какие и не помнит он, когда случались. И вставал, и ходил, и сидел – ничего не помогало. Так промаялся целую ночь. На другой день душа как разбитая; молитвенное правило совершено неохотно и без усердия; к богомыслию не было расположения; Небо и Небесное закрылись в сознании; мирские же помыслы неотвязно теснились в голове и вызывали разные движения и сочувствия сердца. Старец сам не понимал, что с ним делалось, и оставался все в том же положении до вечера. Зато вечером нашел он на столе уже не хлеб, а иссохшие куски черного хлеба. Ужаснулся, воздохнул, но таким же смущенным лег в постель. Ночь сия была еще мрачнее первой; и день потом – еще смятеннее и расстроеннее. Правило молитвенное совершалось кое-как, без всякого внимания; мысли были заняты совсем не тем, что читал язык. На трапезе нашел он уже только крохи, перемешанные с сором и пылью. Затем ночь – еще ужаснее и смятеннее первых. Кончилось тем, что старец оставил пустыню и устремился в мир.

Видите, какою малостью началось и до чего дошло! Господь не допустил сего старца до конечного падения и устроил ему вразумление, раскаяние и возвращение на прежнее место, как и возвращение блудного сына к отцу. Но этим себя никто из падающих не обнадеживай, а на одно смотри, как зачинались их падения, и сие зачало предотвратить попекись. Их, как и многих других, возвратил Господь опять на добрый путь; а тебя, может быть, предаст в руки падения твоего, не по гневу, а по невозможности пособить тебе, потому что крепко разобьешься. А это ведь – увы и горе, каких не дай Господи испытать никому.

Все сие я веду к тому, чтоб внушить вам, что с греховными помыслами, могущими привести ко греху, как бы ни были они на первый раз незначительны, лучше не иметь никакого соглашения, а сразу отражать их и прогонять; и если уже мало-мало успели они опутать, поспешить разорвать союз с ними без жаления. Уж куда нам пускаться в это море. Праматерь чистая была, а враг тотчас сбил ее с пути; и старец какой был совершенный, а враг в три дня совсем разбил его. Отчего это? Оттого, что не поостереглись на первом шагу. Прогони они врага в первом его приражении, ничего бы не было из того, что они испытали. Так всегда было и будет. Так и между нами бывает. Не увлекайся благовидностями и не слушай врага. Заповеди знаешь? Их и держись и ими измеряй шаги свои; все же другое прочь гони, и безопасен будешь от падений. Кто призирает «на заповеди», не постыдится (см.: Пс. 118, 6). И «юнейший» исправляет путь свой, когда хранит их (см.: Пс. 118, 9). Кто в сердце своем скроет «словеса» заповедей, тот не согрешит (см.: Пс. 118, 11). Пусть «князи» тьмы замышляют ему пагубу, он не боится, ибо погрузился во «свидения» (заповеди) и оправдания Божий (см.: Пс. 118, 23–24). Кто заповеди взыщет, тот ходит «в широте»: не запутаешь его (см.: Пс. 118, 45). Пусть искушения приражаются, но он вспомнит о свидениях и возвратит «ноги свои» на пути правые (Пс. 118, 59). Он готов встретить их и не смущается, ибо навык «хранить» заповеди (Пс. 118, 60). Узы грешных помышлений легко разрывает он, потому что никогда «не забывает Закона» Божия (Пс. 118, 61). Нападки гордых врагов умножаются, он же «всем сердцем» лежит только к заповедям Божиим (Пс. 118, 69). Иногда и «сердце его усыряется как млеко», но он отрезвляет его поучением в Законе Господни (Пс. 118, 70). Враги поджидают, как бы «погубить его», а он «заповедию» умудряется перехитрить их (Пс. 118, 95 и 98). Пусть много «стужающих» ему, но как он «неправду возненавидел, закон же возлюбил», то «мир мног» осеняет его и нет «соблазна» ему (Пс. 118, 157, 163, 165).