– М-м-магия… – скептически протянул Кот. – М-м-мало надежды…

– Заикнись, дурак! – ответила Адалинда.

А что ещё она могла сказать? Ей тоже (и без всякого даже магического шара) казалось, что надежды на возвращение гонцов не слишком много. Но другой-то надежды всё равно не было.

А в дверь уже ломились. Дверь, собственно, не была и заперта. Но её всё равно взломали. Так уж водится в нашем Городе.

– Смир-р-р-рна! – проревел ворвавшийся первым сержант.

– Артефакты на стол! – рявкнул вошедший за ним сын бургомистра.

– Может вам ещё и… – мужественно ответила Адалинда. Она замолчала, пытаясь придумать сравнение, образное и убийственное. Но ничего не приходило в голову. Пауза затягивалась.

– … кошечку сговорчивую? – промурлыкал за неё Кот.

Сын бургомистра побагровел, сержант ухмыльнулся. Солдаты захохотали.

– Нам бы лучше выпить… – высказался рябой парень, направив своё ружьё в потолок, а взгляд на уставленные бутылками полки позади стойки.

– Р-р-революционные солдаты, – тихо рыкнул Кот.

Но Адалинда уже и сама догадалась.

Бутылки взлетели с полок, призывно потанцевали в воздухе и плавно опустились прямо в руки солдат. К сержанту спланировали сразу две. Сержант снова ухмыльнулся – его статус был подтверждён.

– Пр-р-рекратить! – завопил сын бургамистра.

– Делай раз! – скомандовал сержант.

Левые руки солдат, крепко удерживающие бутылки за горлышки опустились. Все бутылки приняли строго вертикальное положение.

– Лишу… Лишу жалования… – как-то растерянно проговорил сын бургомистра.

– Делай два!

Правые ладони солдат синхронно хлопнули пр донышкам бутылок. Пробки тоже хлопнули и вылетели из горлышек. Руки взметнулись вверх, и бутылки, как горны у трубачей, коснулись горлышками солдатских губ. Алая как кровь жидкость полилась внутрь.

– Делай три! – скомандовал сержант, хотя в этом и не было особой необходимости – третья часть приёма и так уже была выполнена.

В глотки вливалась красная жидкость, в сердца – р-р-революционный настрой. Не дремала и Адалинда со своей телепатией. Впрочем, революционная ситуация уже давно назрела, нужно было только чуть-чуть подтолкнуть и направить.

В самом деле, разве ж это справедливо? Как взятки брать, так отправляют полицейских, а то и вовсе штафирок-чиновников. А как подавлять мятеж, сражаться с колдуньями, так это завсегда работа для солдат. А колдунья вовсе и не плохая тётка. Вином вот угостила. А винную порцию-то отменил бургомистр проклятый. И сынок его хорош. Жалованья, мол, лишу… Нашёл чем пугать! Жалованья-то уж почитай третий месяц нет…

– Долой! – крикнула Адалинда.

– Ур-р-ра! – крикнули солдаты.

– Уволю! Без пенсии! – пискнул сын бургомистра.

Но ему быстренько связали руки и засунули в рот давно не стиранную портянку.

Воодушевлённые живительной жидкостью и сияющим светом правды, солдаты под руководством Адалинды двинулись освобождать её дом. Кот со всеми удобствами ехал на плече сержанта, оглашая улицы радостными воплями. Обыватели горячо одобряли происходящие события, правда, почему-то, молча и из-за наглухо закрытых дверей и окон. Но отвлекаться на это не было времени.

Заглянув по пути в несколько питейных заведений и произведя там реквизицию необходимых материалов, революционный отряд вышел наконец на заданный рубеж. Двери тут же распахнулись и на крыльце, нагло сверкая ворованным ожерельем, появилась Гризельда, та самая племянница мага Эрландора.

– Почему мерзавка не связана?! – завопила она немедленно. – И где этот молодой козёл?

Гризельда вовсе не хотела никого оскорбить. Сына бургомистра звали Агидиус, что как раз и означало ребёнка, козлёнка, молодого козла. Но сержант, проникшийся уже революционными идеями, ответил грубо.