– Эх, Котя, – проговорила она ласково, – ты ведь тоже мужик… А значит – козёл!

– Мур-р-р, – возразил кот, отрываясь на время от блюдца с молоком, – и вовсе я не козёл, я котик…

– Все вы котики… – задумчиво протянула ведьма. – Поначалу…

Она не договорила и одним глотком допила жидкость в своей кружке. Потом поставила опустевшую емкость на стойку и слегка толкнула её в сторону Августа. Верховный жрец деревянной стойки-жертвенника величественно смотрел в сторону, делая вид, что не заметил этого совершенно ясного жеста.

Ведьма снова вздохнула, пробормотала вполголоса то ли ругательство, то ли заклинание и быстро выбросив правую руку вперёд и вверх, что-то схватила. Когда она разжала свой маленький кулачок, на изящной ладошке лежала старая, очень грязная и позеленевшая от времени медная монетка. Монетка была, кроме всего прочего, ещё и очень маленькой.

Адалинда недовольно нахмурилась и впилась в монетку пристальным взглядом своих ослепительно-зелёных глаз. Взгляд был поначалу довольно злым, так что бедная монетка чуть не превратилась в пепел. Нет, так дело не пойдёт! Адалинда взяла себя в руки, вспомнила кое-какие колдовские приёмы и пробормотала несколько успокаивающих заклинаний. Тут весь фокус был в том, чтобы полюбить эту проклятую… Нет, милую и такую симпатичную денежку. Ведь это же денежка! Деньга, деньги… А деньги любят не за внешний вид, деньги любят за их внутреннюю сущность. За покупательную способность.

Зелёные льдинки в глазах Адалинды растаяли слезами сочувствия, взгляд потеплел, пальчики нежно ласкали медную замухрышку. И чудо свершилось! Грязь и мерзкий зеленоватый налёт куда-то исчезли, монетка как будто даже увеличилась немного в размерах и засияла благородным серебром. Процесс продолжался, любовь крепла, и на деревянную стойку с мелодичным звоном упал уже самый настоящий серебряный талер.

Август Штерн величественно повернул свою прекрасную голову и, брезгливо скривив достойное античных статуй лицо, бросил взгляд на продолжавшую тихо позвякивать монету. Монета была достаточно большой и выглядела совсем как настоящая. Вот именно, «совсем как»…

А за магические подделки магистрат наказывал очень строго – мог и лицензии лишить. А за новую лицензию одних официальных сборов платить замаешься. Не говоря уж о неофициальных… Однако и не брать монету – чревато. Ведьма если обидится такой полтергейст устроит… Всю посуду и всю мебель заново покупай. Да и достали уже эти льготники, если честно. Стражники – те просто не платят. Они же, типа, охраняют. Чиновники не платят тоже. Они же контролируют. Пожарная команда… Э-э-эх, да что там говорить! Далеко не все проблемы малого бизнеса уже решены в нашем Городе. Об этом и бургомистр в каждой своей речи говорит. И этих стыдит. Как их? Во, вспомнил, коррупционеров! А они, видать, совсем бессовестные – не перевоспитываются никак.

Так что ведьмы… Ведьмы-то ещё почестнее будут. Хоть фальшивками, да расплачиваются. А у Адалинды, змеи этой, вообще монеты хорошие – в сухие листья только через неделю превращаются.

Август опять тяжело вздохнул, смахнул серебряный талер в карман передника, намешал чего-то в кружку и ловко отправил посудину жаждущей ведьме.

А теперь перенесёмся немного вбок и вниз. За самый что ни на есть плинтус. И даже под него. Там тоже происходили заслуживающие внимания события. Пока наверху веселились, распивали молоко и коктейли, жаловались на судьбу и умильно мяукали, внизу, под сосновыми досками, в маленькой уютной норке жалобно пищал её хозяин, крошечный мышонок Пик. Бедняга был связан по всем четырём лапкам, а рот его закрывал прочный и очень невкусный скотч. А за столом, так старательно сделанном из красивой картонной коробочки, в мягких удобных креслах, искусно выгрызенных из мотков шерсти, сидели пять ужасных зверюг – пять огромных мохнатых хомяков из тайной полиции. Это были лучшие агенты, любимцы бургомистра. Звали их Пок, Пак, Пух, Пах и Пук. Пок и Пак представляли собой прекрасную половину этой, прямо скажем, не прекрасной компании. Пух и Пах были самцами. Пук определённого пола не имел, так как был начальником. Задание их было простым и понятным: ожерелье. Любой ценой и не взирая.