– Но дедушка Хаверинг предложил за него награду, – тихо сказал Ричард. – Ты сама маленькая преступница, Джулия, потому что помогаешь укрывать его.

Я безмятежно кивнула. Рука Ричарда стала гладить мою щеку, и я почти мурлыкала от удовольствия.

– Знаю, – проговорила я. – Но ведь он был так добр с тобой, он учил тебя скакать на лошади, тревожился в тот ужасный день, когда с тобой случилось несчастье. К тому же теперь я знакома с Клари Денч и знаю, как любит она своего дядю. И я просто не смогла назвать его имя дяде Джону и смотреть, как его забирают в тюрьму.

– Значит, ты солгала, – подытожил Ричард. Его голос оставался нежным.

– Да, – согласилась я. Но я больше не таяла от его прикосновений. И в моем голосе послышалась тревога. – Это все было так давно. Я не смогу вынести, если эти ужасы начнутся в Вайдекре снова.

– И ты назвала моему папе фальшивое имя. – Голос Ричарда был мягким, как шелк. – И солгала тетушке-маме и мне?

– Да. Но я знала, что ты поймешь, Ричард. И я рассказала тебе правду, как только смогла. Сейчас я рассказала тебе все. Я не лгала тебе, Ричард.

– Это правда, – справедливо заметил он. – Ты сказала мне правду, как только смогла. Но одного ты не сказала.

– Чего, Ричард? – Мой голос звучал очень тоненько. – Я все расскажу тебе. Ты же знаешь, у меня нет секретов от тебя.

Рука Ричарда больше не ласкала меня. Она держала меня так, чтобы я не могла вырваться. И хоть голос его был нежным и ласковым, я чувствовала себя так, как чувствует кролик перед удавом.

– Джулия, ты что, забыла, почему дедушка Хаверинг хотел арестовать Денча? Ты разве не помнишь, что он сделал с моей лошадью?

– О нет, Ричард! – вскричала я. – Как я могла забыть это? Я целую неделю плакала из-за Шехеразады и из-за тебя. Ты помнишь, как я была расстроена? Конечно же, я ничего не забыла. – И я тут же оборвала себя, почувствовав, что от моего ответа все стало еще хуже. – Я ничего не забыла, но не могу сказать, что все время помнила об этом, – попыталась я исправиться. – Я могла думать только о бедной Клари и о Денче, который должен был все время где-то прятаться. Все в деревне были сегодня так веселы и беззаботны, что я чувствовала бы себя ужасно, если бы испортила этот праздник. И все слушали меня и смотрели на меня, Ричард! Я не могла в тот момент сказать правду.

Пальцы Ричарда на моем плече стали словно стальными и впились в мягкую плоть моего тела, как клещи. Но он ничего не говорил.

– Ричард, ты делаешь мне больно. Не держи меня так крепко.

– Хорошо, – ответил он с улыбкой, но эта улыбка была страшной.

В темноте я не видела его лица, но чувствовала, что оно горит от гнева. Я сделала ошибку, когда солгала, но я была вдвойне не права, когда попыталась объяснить все Ричарду. Я чувствовала, как земля ускользает из-под моих ног, и знала, что нет пути к спасению.

– Ты заслужила, чтобы я наказал тебя, – негромко сказал Ричард. – Ты помогла скрыться человеку, который искалечил мою лошадь, искалечил так сильно, что ее пришлось убить. Ты увидела его и обманула моего папу, чтобы дать ему возможность скрыться. Я знаю, почему ты так сделала, мисс Лейси из Вайдекра. Чтобы чувствовать себя там королевой! Ты сама сейчас сказала, что все смотрели на тебя и слушали тебя. Ты хотела, чтобы они думали: «Ах, какая милая, какая славная и добрая, настоящая принцесса!» И ты совсем не думала обо мне и о том, что сделал Денч с моей лошадью?

– Но, Ричард! – пораженная, сказала я. – Ты все искажаешь. Это было совсем не так!

– Ты хочешь быть любимицей Вайдекра! – Его хватка на моем плече жгла меня, как раскаленное железо. – Ты хочешь превратиться в драгоценную маленькую мисс Лейси из Вайдекра, в надежде, что они полюбят тебя и станут считать сквайром, а обо мне забудут! Вот о чем ты думаешь! Я знаю!