— Может быть. Отчасти, — удивительно добродушно усмехнулся принц. — Нет, до некоторых пор я был обычным ребёнком. Подростком, который уже хорошо знал, что унаследует от отца всё. Но затем стало известно, что тень правящего рода легла именно на меня. И мне предстоит стать предводителем Дикой охоты. Когда — неизвестно. Буду ли я при этом жив — тоже. Именно тогда мне пришлось отказаться от некоторых... планов на жизнь.

— От женитьбы?

— В первую очередь. — Атайр тихо рассмеялся. — От меня девушкам всегда доставалось много бед.

Да уж, это я уже успела ощутить на себе.

— И что же, вы не рассчитывали однажды стать королём?

— Я надеялся, что Ребека успеет вырасти, прежде чем меня настигнет эта обязанность.

А вот это уже неожиданность!

— Но женщины не правят в Глиннхайне, — я сразу припомнила тот не слишком удачный день в святилище на озере. — Так вы мне сказали.

— При моей поддержке Ребека стала бы королевой. Я много думал об этом. Но потом случилось то, что заставило меня вновь разувериться в своих продуманных планах.

— Её высочество попала в Сид?

Атайр покивал. Он потянулся за кувшином, что стоял рядом с ним на столике. Встряхнул его — там, похоже, было пусто.

— Да. Это выяснилось совершенно неожиданно. Отец многое от нас скрывал.

— Это у вас семейное, — не удержалась я от колкости. И тут же почувствовала, как у меня загорелись кончики ушей, когда его высочество посмотрел на меня с лёгким укором.

— Может быть. Но он старался уберечь нас. И считал, что молчать будет правильно, — голос Атайра впервые звякнул раздражением.

И я уже решила, что сейчас он просто прервёт разговор. Но нет, он продолжил:

— И только когда Ребеку забрали, отец рассказал, что именно его решение однажды послужило тому виной. — Принц помолчал, а я даже дыхание затаила, опасаясь, что в любой миг его откровенность иссякнет. — Однажды мать сильно заболела — я был совсем мал и почти ничего не помню. Что была за хворь, никто из лекарей не смог определить сразу.

— Совсем как с его величеством?

— Наверное, и правда чем-то похоже, — на миг задумался Атайр. — Но тогда отец очень боялся потерять жену. Он приносил разные жертвы в разных святилищах. За здоровье своей супруги. Но она всё никак не поправлялась. Тогда-то отец и решил обратиться сам к тем силам, которые могли бы ему помочь.

Я невольно тихо ахнула, вмиг осознав.

— К фоморам?

— Возможно, к самому королю Балору. Отец отказывался признаваться и после. Так вот фоморы попросили плату жизнью за жизнь. Жизнь того человека, что будет ему очень дорог. Того, на кого укажет тот, кто вызвался ему помочь. — Атайр досадливо поморщился. — И он согласился.

— Это было… опрометчиво, — осторожно заметила я. — Они могли попросить кого угодно.

— Они и попросили — только через несколько лет, когда всё почти забылось. Когда Ребека немного подросла. Но отец отказался её отдавать. Он даже спрятал Ребеку, попросил старого друида Блира, который жил в Сеохе до Харелта, окружить её обережными заклинаниями. Но потом Блира нашли мёртвым в святилище. А Ребека всё же пропала.

— А что же тогда было с вашей матерью?

— Она уже умерла. И я не мог потерять и сестру. Потому без ведома отца забрал меч Нуаду и пошёл за ней.

Принц смолк, как будто ожидал от меня новых расспросов. Словно ему нужен был толчок для того, чтобы продолжить рассказывать о том, что он так долго хранил в себе и, наверное, никому не открывал.

— Я видела то место, где хранился меч Нуаду. Разве его можно было забрать просто так?

Атайр криво улыбнулся и потёр бровь, глядя куда-то перед собой. У него сейчас был такой вид, что и мне почему-то становилось неловко.