Теперь в голосе Фидберта звучал тот же металл, что и тогда. Он крепко держал ее под руку и вел по большой террасе, украшенной прекрасными весенними цветами. А у нее единственная мысль – бежать! Через открытые двери зала можно было видеть, что творится внутри. Мина успела разглядеть родителей, отец стоял в глубине, обняв за плечи матушку…

– Быстрее! – резко окликнул ее Филберт.

Они вошли в зал.

Филберт никак не мог сосредоточиться и обрести правильный настрой. Девушка рядом с ним шевельнулась. Отвлекла.

– Улыбайся, жена, – прорычал ей в ушко, ощущая, как она вздрогнула.

От этого движения его самого накрыло волной. Проклятые весенние танцы!

Весь его стройный план трещал по швам. Казалось, все так просто. Всего год – и он свободен! И титул Ванлертов у него в кармане. Теперь он ни в чем не был уверен. А предстояло еще разбираться и договариваться с врагами, которых он сейчас нажил по щелчку пальцев. Влиятельная родня Флориль вряд ли так легко простит ему сегодняшнюю выходку.

Но самое неприятное, что его неконтролируемо вело от близости девчонки, как подростка. Так и хотелось крикнуть:

«Теперь ты доволен, дядя!»

Филберт повернулся к девушке, чтобы подтолкнуть ее, потому что та застыла, глядя куда-то. Он проследил ее взгляд, девчонка смотрела на короля. Опять поднялась дикая злость.

– Помни, пикнешь хоть слово и…

– Я помню!

Столько ненависти. Ничего, ненависть в постели с успехом заменяет страсть. От этой мысли его снова повело.

И тут молодой герцог Танри понял, что на него уже какое-то время не отрываясь смотрит посланник Хаториана. Что-то острое проскользнуло в глазах мага, а потом он склонился и стал говорить с королем.

***

Ансельму безумно хотелось избавиться от гостя, он раздражал его, словно чирей. Его речи о политике и о угрозе миру, державшие в постоянном напряжении, выматывали.

Сейчас излишне проницательные глаза посланника как бы случайно остановились на герцоге Танри, который остановился в дверях, держа под руку свою избранницу. Пара, как назло, задержалась там и была заметна, как картина в раме.

Но когда король снова скосился взглядом на соседа, с ужасом понял, что теперь посланник Хаториана не отрываясь смотрел на Амелию, его единственную дочь. И это странное выражение, будто у хищника, выбравшего жертву. В первый момент Ансельна накрыло состоянием, близким к панике, а потом нахлынула обреченность. Он уже понял, что именно потребует от него гость для своего хозяина.

А лорд Хотор, снова переведя взгляд на его племянника, произнес:

– Молодые мужчины безрассудны, в их сердцах живет жажда власти. Мой господин считает, что только женщины с их мягким характером способны хранить мир и спокойствие.

Король закрыл глаза. Теперь лорд Хатор говорил практически открытым текстом. Безмозглый мальчишка, его племянник успел наследить своими дурацкими интригами.

С того момента, как они проиграли последнюю войну двадцать лет назад, Джагарт контролировал все, что происходило в Илтирии, и диктовал свою волю. Постоянный психологический прессинг и необходимость согласовывать с западным соседом малейшее движение, вызывали протест, зревший в умах, словно нарыв. А Джагарт, похоже, только и ждал, когда этот нарыв в очередной раз прорвется войной. Которую Илтирия снова проиграет.

Сделав над собой нечеловеческое усилие, чтобы голос не дрогнул, Ансельм произнес:

– Если уж мы говорим о долгосрочном мире, моя дочь может стать гарантией нашей лояльности?

– Принцесса Амелия? Разумеется, – вежливо поклонился лорд Хатор, доверенное лицо короля Джагарта.