– Э-э-э-э, мужчина, давайте вы первый, а я вас догоню, – со слезой во взоре протянула моя стыдливость.

– Ну что вы, прекрасная невинная дева, показывать девушке тылы, да еще после того, как я над ней надругался, не в моих правилах, – усмехнулся денди.

– Ну, мне надо голову начесать, носик припудрить, надеть бальное платье, достать фамильные бриллианты. Не могу же я вот прям так, со сна, отправляться в путешествие с прекрасным принцем. – Я решила твердо стоять на своем.

«Выдавай блондинку!» – скандировал мозг.

«И намекни о карете!» – поддержала его лень.

– Полноте вам, какие могут быть церемонии практически между мужем и женой? – видя мои колебания, настаивал товарищ с балкона.

Я решила пойти ва-банк. Напустив на себя покаянный вид, голосом девочки-отличницы загнусавила:

– Понимаете, я не могу оставить своего престарелого любимца одного, он слишком стар и болен и, боюсь, не выдержит всех тягот пути.

Сосискин протестующее тяпнул меня за руку: уж на кого-кого, а на ветерана собачьего эротического фронта этот трехлетний низкорослый колобок ну никак не тянул, потому как, несмотря на свою упитанность, весьма лихо носился по двору за кошками и заигрывал со всеми проходящими дамочками собачьего племени.

– А мы возьмем его с собой, – припечатал настырный дядя.

Отмазок больше не было, и я с независимым видом откинула одеяло. Почти что муж меня поразил: я-то думала, он, как минимум, впадет в ступор от моего пижамного ансамбля, но он всего лишь невозмутимо хмыкнул. В конец обозлившись, я схватила Сосискина, впихнула в руки мачо и почапала с независимым видом по направлению к входной двери.

– Нам не туда, – поудобнее перехватывая ужас ветеринара, сказал гость и кивнул по направлению к балкону.

«Доигралась, сейчас тебя за твой поганый язык будут выкидывать с шестнадцатого этажа», – тяжко вздохнула жажда жизни.

«Где наша не пропадала!» – рявкнула гордость.

А я, повыше натянув боксеры, печатая шаг, как на плацу, отдернув штору, вывалилась на балкон и застыла в изумлении. Вместо привычного филиала склада забытых вещей со старым холодильником, сломанными лыжами, чахлой геранью и прочей рухлядью, передо мной клубились облака.

«Мля, вот так, наверное, выглядят райские кущи», – восторженно пискнуло чувство прекрасного.

Я стала озираться в поисках амурчиков, купидончиков, ангелочков и прочих жителей подобных мест. Сзади послышались какие-то звуки, в которых я узнала недовольное сопение Сосискина.

«Тяжело кобелю будет, если мы надолго здесь застрянем», – протянула моя совесть.

– Гринписа на тебя нет! – возмущено заорала ему и повернулась к идущему следом мачо.

Он заливисто хохотал, глядя то на пылающую негодованием меня, то на несчастного пса, который отчаянно хотел пометить новую территорию, но не мог по причине отсутствия в обозримом пространстве кустиков, деревьев и столбиков.

– До чего же ты забавная, Дарья. Пойдем, нас действительно заждались, – уведомил меня этот мучитель юных дев и животных.

Уверено сцапав меня за локоток, свистнув Сосискину, он наподобие адмиральского крейсера шагнул в ближайшее облако.

«Он сказал: «Поехали!» Он взмахнул рукой!» – зашелся в предсмертном крике мой полностью отсутствующий музыкальный слух.

Пролетев буквально пару секунд, наша троица рухнула на лужайку перед беседкой в каком-то экзотическом саду.

«Картина художника, не помню как его там, «Не ждали», – выдал очередную сентенцию мозг.

Я же пристально рассматривала еще двух представителей погибели женского рода, вольготно развалившихся за столом в беседке и попивавших из запотевшего графинчика что-то, подозрительно напоминающее водку. И тут меня разобрала злость. Какой-то хмырь, пусть даже и во сне, утащил меня и мою практически диванную собачку для того, чтобы я развлекала трех нажравшихся мужиков!