– Ну ты и наглая! Нет, я впервые встречаю такую наглость, – восхищенно произнес Ник. – Ты, вместо того чтобы извиняться, сидишь и говоришь создателям этого мира, что они лохи и сами облажались! Нет, мы действительно не ошиблись в тебе, – закончил дифирамбами брюнет.

– Наглость – наше все, на том и стоим. – Я привстала и изобразила шутовской поклон.

Но что-то мне подсказывало, что, пока они малек выбиты из колеи, нужно сматываться. Изобразив печать озабоченности на лице, я деловито изрекла:

– Ладно, как сказал Неру, надо знать меру. Дайте мне полчаса на сборы – и мы с Сосискиным выдвинемся на заданные позиции.

Через отведенное время я закончила паковать рюкзак и набивать две сумки продуктами, Сосискин свернул носом свою подстилку и принес ее ко мне, а творцы щелчком пальцев убрали с берега весь караван-сарай. Досада от окончания отпуска грызла мою душу, и поэтому от предложения рассказать, кто живет и что происходит на этой долбаной Лабуде, досадливо отмахнулась и проинформировала, что свяжусь с командованием, как только увижу первый населенный пункт. Видя мое нежелание идти на контакт, троица без всяких спецэффектов испарилась, а мы с Сосискиным остались на берегу.

– Дашка, пошли вперед, где-то в километре от берега начинается лес, – глядя на растаявшие в воздухе фигуры, вздохнул пес.

– Откуда ты знаешь, что там лес, а не пустыня? – Настроение было поганое, и меня жутко тянуло поскандалить.

– Мать, я все-таки кобель и лапу в воздух поднимать не приучен, кабинкой пользоваться рост не позволяет – так что, пока ты дрыхла, я уже давно разведал обстановку.

– И как это мы не испугались удалиться от холодильника дальше чем на десять метров? – спросила моя ехидность.

– Ну, я далеко и не ходил, так, по самому краешку, и сразу назад бежал, – усмехнулся он в ответ.

– Тогда давай веди, Сусанин ты мой карманно-комнатный, – подхватывая сумки, разрешило мое великодушие.

Сосискин был прав: пройдя примерно километр, мы вошли в Лес. Именно Лес, с большой буквы, ибо назвать то, куда мы вошли просто лесом не поворачивался даже мой поганый язык.

– Ты посмотри, какая красота! – восторженно прошептал Сосискин.

Надо сказать, пес был прав. Только сейчас, оторвавшись наконец от пляжного отдыха, я смогла по достоинству оценить то, куда нас занес мой разбуженный алкоголем авантюризм. Мы стояли на окраине действительно величественного Леса. Огромные деревья, похожие на секвойи, гордо поднимались в синее небо, а под ногами раскинулся ковер из травы. Воздух был чистый и наполненный ароматом цветущих повсюду растений. Нигде не валялись окурки, пивные банки и бутылки, пение птиц не заглушали вопли пьяных и звуки магнитофонов, которые всегда сопровождают отдых наших сограждан на пикниках. Эта природа действительно была девственная. Мы, жители городов, давно уже забыли, что такое чистый воздух, синее небо без смога и ядовитых облаков, исходящих от всяких заводов, забыли про птичий гомон и про то умиротворение, которое волнами накатывает от созерцания спокойной красоты окружающего мира.

Очнувшись от всей этой лепоты, я выдала:

– Вот здесь мы с тобой, дружок, пожалуй, и заночуем. – И весело подмигнула.

– Дашка, может, пройдем хоть немного вглубь, ну что ты опять нарываешься-то? – с ходу попытался испортить мне настроение хвостатый пессимист.

– Не переживай, отмажемся тем, что уже полдня прошло, а идти по темноте в незнакомой местности мы испугались, и поклянемся завтра по утренней зорьке всенепременно выдвинуться, – отмахнулась я от явно не заманчивого предложения.