Но тут же, словно отвечая на её мысли, тот, что держал яростно бьющегося Жи, отпустил хвост. Малек кинулся к Джиад, тычась мордой ей в ладони и будто пытаясь спрятаться.

– Я Герлас, – отрывисто бросил иреназе, потирая руки, точно желая смыть с них грязь. – Старший служитель храма Глубинных богов. А это – амо-на Тиаран, высший жрец Троих.

Джиад склонилась в глубоком поклоне, задержавшись на несколько мгновений, а выпрямившись, опустила ладонь на спину рыбеныша, успокаивая его. Высший жрец и старший служитель? Теперь понятно, откуда такая властность…

– Аруба… – задумчиво сказал Тиаран. – Да, припоминаю… Мне рассказывали о служении ваших жрецов, каи-на Джиад.

– Служение, – презрительно фыркнул Герлас, засовывая большие пальцы рук за пояс и покачиваясь на хвосте. – Земным богам несть числа, но они лишь подобрали крохи силы, оставленные изначальными. Теми, кто ушел в глубины, когда земля еще была молода, а двуногие только учились одеваться в звериные шкуры.

– Вы говорите о глубинных богах, господин Герлас? – вежливо поинтересовалась Джиад, почесывая нос прижавшегося к ее колену Жи. – Да, они были первенцами создателей мира. Но разве родители не любят одинаково всех детей, и старших, и младших? Мой повелитель – такое же дитя Троих, как и те, что ушли в недра земли и подводные глубины.

– Не спорьте, амо-на Герлас, – попросил Тиаран со снисходительной благостностью в голосе. – Госпожа избранная защищает своего покровителя, это достойно уважения. А ваши слова обижают ее бога.

– Мне-то что, – снова фыркнул Герлас, глядя на Джиад с какой-то брезгливой жалостью. – Пусть служит, кому хочет, лишь бы не забывала, что здесь её молитвы стоят меньше пучка водорослей. Земные боги остались на земле… Что смешного я сказал?

– Прошу прощения, – отозвалась Джиад, не переставая улыбаться. – Но мой повелитель Малкавис не нуждается в защите. Ни моей, ни чьей-либо еще. Разве оттого, что я назову море мелким, оно обмелеет? Разве бог обидится на чьи-то слова, как неразумное дитя? Сила Малкависа не камень, который может упасть в воду или остаться на земле. Она в сердцах тех, кто верит в него. И где бы я ни была, она со мной.

Она посмотрела на Жи, с блаженным тихим повизгиванием трущегося носом о её колено, снова подняла взгляд, уже слегка сожалея, что наговорила лишнего. Оба жреца молчали, рассматривая её в упор. Герлас – с откровенной враждебностью, у него даже хвост резко дергался, Тиаран – с интересом, пожалуй, словно редкую забавную зверюшку. А ведь они должны гораздо больше понимать в том, что здесь творится. Особенно Герлас – служитель глубинных богов. Алестара едва не убило дыхание Бездны, да и сирены… Если это Герлас хочет смерти принца, у него и вправду нет оснований любить Джиад.

– Хорошо сказано, – усмехнулся одним уголком губ жрец глубинных, нарушая затянувшееся молчание. – Я смотрю, не только у салру здесь острые зубки. А все-таки поберегись, двуногая… Море любит смелых, но не путай смелость с дерзостью и глупостью.

Джиад молча поклонилась, не считая нужным отвечать, и Герлас, не переставая криво усмехаться, резко махнул хвостом, отталкиваясь от воды. Несколько движений руками, блеск широкого хвостового плавника – и жрец глубинных уплыл торопливо, как раздраженно уходящий человек.

– Я прошу прощения за амо-на Герласа, он не очень любит людей… – все с той же мягкой властной любезностью сказал Тиаран – и тут у Джиад перехватило дыхание.

Она узнала голос. Тяжелый властный голос, чьего приказа было невозможно ослушаться. Голос велел возвращаться, и Джиад чувствовала его в бреду, как чувствовала бы удар кнута или раскаленное железо на коже.