В один из субботних дней, глядя на соревновавшихся теннисистов и чувствуя неумолимое приближение вечера, когда ему придется вновь отдавать неприятный долг, он внезапно ощутил, как его прямо-таки зачаровало лицо какой-то девушки, сидевшей в нескольких ярдах от него. Его сердце дрогнуло, пульс от волнения участился; а когда публика встала с мест и начала расходиться, он, к своему изумлению, обнаружил, что только что смотрел во все глаза на ребенка лет десяти. Непонятно почему разочарованный, он отвернулся, но через некоторое время вновь посмотрел в ту сторону. Красивое и уверенное лицо сплело в нем цепочку мыслей и ощущений, которые ему никак не удавалось оборвать. Он ушел, даже не попытавшись узнать, чей это ребенок; день вокруг него внезапно показался ему прекрасным; он услышал легко узнаваемый шепот, всегда уместное, всегда выполняемое обещание счастья. «Завтра… или через день… или осенью… а может быть, и сегодня вечером…» Не в силах удержаться и не выразить свои чувства, он сел и попытался написать письмо одной девушке из Нью-Йорка. Слова его были высокопарны, а девушка представлялась холодной и далекой. Перед мысленным взором маячил образ, который поверг его в состояние страстного томления, и это было лицо той самой девочки, которую он видел сегодня днем.

Когда в тот вечер он с Розой Синклер приехал в клуб на озере, то первым делом огляделся вокруг: нужно было знать, кто из ребят сегодня в клубе, и нет ли тех, кто был у Розы в долгу или же находился в сфере его собственного влияния. В те времена в моду еще не вошел обычай «перехватывать» девушек прямо во время танца; Бэзилу обычно удавалось заблаговременно избавить себя от полдюжины танцев, но в тот вечер в клубе собрались ребята постарше, и ситуация была бесперспективной. Когда Роза вышла из гардеробной, он увидел Билла Кампфа и, вознеся Господу хвалу, тут же на него накинулся.

– Привет, старина! – сказал он, прямо-таки излучая благожелательность. – Сможешь сегодня разок потанцевать с Розой?

– Нет, – коротко ответил Билл. – К нам гости приехали. Ты разве не знаешь?

– Тогда, может, поменяемся партнершами на один танец, а?

Билл удивленно посмотрел на него.

– Я думал, ты знаешь! – воскликнул он. – Эрмини приехала. Она весь день только про тебя и говорит!

– Эрмини Библ?!

– Да. С папой, мамой и младшей сестрой. Утром приехали.

Испытанное Бэзилом два часа назад переживание, разумеется, тут же снова заиграло у него в крови – но на этот раз он уже знал причину. То лицо, столь странным образом привлекшее его внимание, принадлежало младшей сестре Эрмини Гилберт Лабусс Библ. Он вспомнил долгий день на веранде особняка Кампфов у озера – ему показалось, что прошла уже целая вечность, хотя с тех пор миновал всего лишь год; тут до него донесся голос из реальности, окликнувший его по имени, и в прекрасном стремительном порыве на него налетела блестящая пятнадцатилетняя красавица, принявшая его протянутую руку так, словно она была готова тут же очутиться в его объятиях.

– Бэзил, я так рада! – От радости голос звучал чуть хрипло, хотя она и была в том самом возрасте, когда радость обычно маскируется за смущенными улыбками и невнятным бормотанием.

В данном случае неловким и смущенным, несмотря на стремление своего сердца, чувствовал себя Бэзил. Он немного успокоился, когда Билл Кампф, ставший за последний год более внимательным по отношению к своей прекрасной кузине, повел ее танцевать.

– Кто это? – спросила Роза, когда он, ошеломленный, вернулся к ней. – Я никогда ее раньше не видела.