Так рождается то, что можно назвать любительской лингвистикой.

Нельзя не признать, что часть вины за такое положение вещей лежит на самих лингвистах, которые мало заботятся о популяризации своей науки. В частности, этимологические словари, которые призваны служить основным собранием сведений о происхождении слов, существуют только в научном варианте, где терминология и аппарат часто оказываются труднодоступными для непрофессионального читателя[2]. Напротив, лингвисты-любители подкупают своих читателей внешней простотой своих рассуждений – читателю импонирует то, что, судя по простодушному характеру этих рассуждений, никакой особой хитрости в таком занятии нет и он может и сам в нем успешно участвовать.

Основное содержание любительской лингвистики – это размышления о происхождении слов.

Это занятие чрезвычайно популярное. Многие занимаются им от случая к случаю, одни как бы шутя, другие с большой серьезностью. Журналисты – и не только они – очень любят вставить беглое попутное замечание о происхождении какого-нибудь важного для их рассказа слова[3]. Есть, наконец, и столь увлеченные любители, что они заполняют своими догадками о происхождении слов целые книги.

Тут следует, конечно, учитывать, что сближение двух слов между собой может производиться с совершенно различными целями. Сближения поэтического или игрового характера претендуют только на эстетическую ценность или на эффект остроумия. От них отличаются сближения, претендующие на разгадку истинного происхождения слова. К сфере любительской лингвистики относятся только последние.

Типовой шаг любительских размышлений – предположение о связи (по смыслу и по происхождению) двух слов, частично сходных внешне, и попытка угадать конкретные детали этой связи, например, какое из этих слов возникло на основе другого, как значение одного слова перешло в значение другого и т. п. Сопоставляемые слова могут при этом принадлежать одному и тому же языку или разным, причем как родственным, так и неродственным, как близким, так и отдаленным.

Любитель, натолкнувшись на иностранное слово, которое внешне похоже на некоторое слово его родного языка, обычно реагирует на это как на интересный обнаруженный им факт, за которым непременно должно стоять что-то существенное. Например, заметив, что английское слово rod 'жезл' (в русской транскрипции – род) сходно с русским словом род, любитель задумывается: в чем тут дело? не попробовать ли разгадать, какая тут связь?

Он не осознает того, что случаи близкого сходства (или даже совпадения) внешних оболочек каких-то слов из разных языков не составляют ничего исключительного, особенно если слово короткое; напротив, было бы крайне удивительно, если бы их не было.

В самом деле, число фонем[4] в любом языке сравнительно невелико – несколько десятков. При этом любитель обычно не вникает в тонкости фонетики иностранного языка, а берет иноязычное слово просто в русской транскрипции; то есть для него все разнообразие звучаний иностранных слов сводится к разным комбинациям из 33 русских букв.

Рассмотрим, например, русские буквенные цепочки, имеющие структуру «согласная + а, о, у, е или и (т. е. одна из основных гласных) + согласная». Разных буквенных цепочек такой структуры может быть 21×5×21 = 2205. Как показывает подсчет, около четверти этих цепочек в русском языке служат внешним выражением какой-нибудь словоформы[5], например, кит, рук, дал, вот (а в случаях омонимии – даже нескольких словоформ, как, скажем,