Я не сказала бы, что неопытна в этом деле. Тогда мне было уже двадцать пять лет и, разумеется, я успела узнать, что такое поцелуй и мужские ласки. Хотя серьезных отношений никогда не было, потому что боялась подпускать к себе мужчин. Но в ту секунду, когда его мягкие губы коснулись моих, я почувствовала себя влюбленной школьницей на первом свидании в жизни. Когда же предстала перед Ремзи обнажённой, поняла, что отныне принадлежу только этому мужчине.

Мы подолгу разговаривали. Ремзи хотел знать практически всё о моей жизни.

– Расскажи теперь о своей семье, – как-то попросил он. Мы лежали в обнимку на кровати в номере дешевого отеля. Но нас ничего на свете не волновало. Тогда я абсолютно ничего не замечала, кроме его улыбки и веселых глаз цвета моря.

– Нечего рассказывать, – ответила я слегка уклончиво. – У меня семьи почти нет. Брат давно женился и уехал в Саратов. У них двое детей, но своих племяшей видела только несколько раз.

– А родители где?

– Они умерли. Меня с братом воспитывала бабушка, так что выросла я в деревне и знаю, что такое огород, весенняя посадка картошки и сбор урожая осенью.

Ремзи посмеялся и поцеловал мое плечо.

– Да, в этом мы похожи. Мой отец выращивает арбузы и дыни. Наше детство, в основном, прошло на полях. Мы работали даже по ночам. В этом плане отец был очень строг, поэтому мы с братьями выросли трудягами. За такое воспитание стоит быть благодарным.

И вновь я смотрела на него с восхищением и любовью, задавая про себя вопросы, поженимся ли мы, и какая у нас будет совместная жизнь. Я искренне верила, что Ремзи любит детей и обязательно захочет не одного, и даже не парочку карапузов. Я чувствовала, что он оказался именно тем человеком, которого всегда ждала.

– А твоя бабушка не станет отговаривать тебя от зятя-турка?

– Зятя? – я расхохоталась так звонко, весело, что Ремзи тоже не смог устоять.

– Ты не хочешь меня в мужья?

– Ну, может, и захочу, – смущенно произнесла, а после поцелуя добавила: – Если красиво предложишь.

– М-м-м… – он положил меня на спину, а сам повис над моим телом, собираясь вытворять со мной поразительные вещи. Но не сразу. Сначала он еще раз уточнил: – А как же бабушка?

– Год назад ее не стало, – с грустью ответила я. – В наследство оставила мне дом, так что, если ты меня позовешь к себе, продам дом и приеду. Все равно мне нечего терять.

И больше мы к этой теме не возвращались до следующего моего визита в Турцию.

Настоящее время.

Детский крик возвращает меня в реальность. Обнаруживаю себя сидящей на последней ступеньке горки. Слезы давно высохли, я пропала в собственных воспоминаниях и затерялась в них. Мучила себя, пытаясь понять, что же шло не так, ведь мы очень крепко полюбили друг друга и Ремзи всегда повторял: «Ты моя судьба».

Где он? Где моя малышка?

На залитой солнцем детской площадке резвятся малыши. Папы раскачивают красивых дочек на качелях, а мамы в сторонке стоят, уткнувшись в телефоны, некоторые общаются, обсуждая будничные проблемы, своих детей и мужей. Вижу парочку знакомых русских девушек и сразу поднимаюсь на ноги. Нельзя, чтобы они меня заметили, так как обязательно спросят, где моя Камелия. И что я им отвечу? Что отец увез ее от меня? Любая ложь немедленно будет раскрыта. Я не готова к общению с ними, поэтому поспешно покидаю парк и направляюсь к дому Эсата-амджи.

Район, где проживают родственники Ремзи, огорожен и охраняется отдельно. Эсат-амджа не богат, но его жена Гюльсум требует всегда только все самое хорошее. За аренду дядя Ремзи платит баснословные деньги, но оно того на самом деле стоит. Я часто приходила сюда с Камелией. Только сейчас это место кажется каким-то отчужденным, неприветливым.