Разве нельзя такое предположить?

На его челюсти дрогнула мышца, что сразу меня заворожило. Но я тут же вспомнила, зачем я здесь. Вовсе не для того, чтобы сквозь вуаль пожирать глазами Хоука. Я перевела взгляд на Виктера, который шел к погребальному костру.

Мне ужасно хотелось отвернуться или закрыть глаза, когда он опустил факел. Я не отвернулась. Я смотрела, как пламя облизывает дрова; слышала, как тишину нарушило потрескивание древесины. Мои внутренности сжались, когда пламя вспыхнуло, охватывая тело Рилана, а Виктер опустился перед костром на одно колено и склонил голову.

– Ты оказала ему большую честь своим присутствием, – тихо сказал Хоук, но я вздрогнула от его слов.

Я повернулась к нему. Его глаза были яркими, словно сами боги отполировали янтарь и вставили ему в глазницы.

– Для всех нас твое присутствие здесь – большая честь.

Я открыла рот, чтобы сказать: Рилан и все они заслуживают гораздо большего, чем честь моего присутствия. Но тут же осеклась. Нельзя рисковать.

Взгляд Хоука скользнул к моему подбородку, задержался на уголке рта, где, как я знала, кожа была воспалена.

– Ты пострадала. – Это был не вопрос, а утверждение, произнесенное твердым, как гранит, тоном. – Будь уверена, что больше такого не случится.

Я пригибалась и вертелась, кожа взмокла от пота, толстая коса хлестала по бокам. Я вскинула ногу, и моя босая ступня встретилась с подбородком Виктера. Застигнутый врасплох, он качнулся в сторону, а я пронеслась мимо него. Он начал было отбиваться, но вдруг замер и опустил взгляд на кинжал, который я держала у его горла.

Уголки его губ опустились.

– Я выиграла, – улыбнулась я.

– Победа не главное, Поппи.

– Нет?

Я опустила кинжал и отступила назад.

– Главное – выжить.

– Разве это не победа?

Бросив на меня косой взгляд, он провел рукой по лбу.

– Что бы ты себе ни думала, это вовсе не игра.

– Знаю.

Я убрала кинжал в ножны на бедре. Одетая в плотные лосины и старую тунику Виктера, я прошла по каменному полу к старому деревянному столу, взяла стакан воды и сделала долгий глоток. Я была бы счастлива, если бы могла ходить в такой одежде весь день. Каждый день.

– Но если бы это была игра, то я бы выиграла.

– Поппи, ты взяла верх всего дважды.

– Да, но оба раза я бы перерезала тебе горло. Ты взял верх трижды, но не смог причинить особого вреда, кроме поверхностных ран.

– Поверхностных ран? – Он издал короткий смешок. – Только ты можешь счесть выпотрошенные внутренности поверхностной раной. Ты не умеешь проигрывать.

– Так это все же игра?

Он фыркнул.

Широко улыбаясь, я пожала плечами. В солнечных лучах, льющихся из открытых окон, танцевали пылинки. Стекло давно сняли, поэтому здесь все время сквозило, зимой было очень холодно, а летом – невыносимо жарко. Зато к нам сюда никто никогда не совался, а перепады температуры вполне можно стерпеть.

Это было утро следующего дня после похорон Рилана. Для замка еще несусветная рань. Почти все обитатели замка придерживались расписания Вознесшихся, и слуги, как и герцог с герцогиней, считали, что я еще в постели. Только Тони знала, где я. Не знал даже Рилан, так как по утрам у меня всегда дежурил Виктер.

– Как твоя голова? – поинтересовался он.

– Хорошо.

Он выгнул светлую бровь.

– Не обманываешь?

У меня на виске остался только слабый синевато-пурпурный синяк. Покраснение вокруг рта прошло. Был еще неглубокий порез внутри щеки, который изредка кровил, но в остальном со мной все в порядке. Наверное, пожелание Виктера не переживать и вчерашний отдых пошли мне на пользу.

После похорон Рилана я провела день в своих покоях, читая книгу, которую принесла Тони. Это была история двух несчастных влюбленных, предназначенных друг другу судьбой. Книга была из категории Запрещено-Читать-Пенеллаф, куда входило почти всё, за исключением учебной литературы и учений богов. Вчера вечером я дочитала роман и стала думать, принесет ли Тони еще книг. Сомнительно. Почти все ее свободное время поглощает подготовка к предстоящему Ритуалу. Даже если она не сможет принести мне что-нибудь почитать, я могу просто пробраться в Библиотеку и взять сама. Кроме того, я не хотела, чтобы она бродила по городу – не после попытки похищения и того, что случилось с Малессой.