– Я вас все-таки угощу. Как говорится, выпей чайку – позабудешь тоску.
Крутецкий встал, чтобы налить ей чаю, и Яна невольно залюбовалась им. Без пиджака он выглядел не так официально, не начальником, а просто красивым мужчиной, и Яна на секунду позволила себе помечтать. Нет, понятно, что он ни при каких обстоятельствах не заинтересуется ею, но господи, в теории…
– Сахару? Нет? Правильно, я тоже люблю ничем не замутненный вкус. Ну, рассказывайте, кто вас обидел? Какой негодяй затуманил эти ясные глазки?
Приняв из рук Крутецкого чашку, Яна наябедничала на Юрия Ивановича.
Максим Степанович покачал головой:
– Ах, Анечка, какая же вы еще маленькая и глупенькая! Ну разве можно так?
– Как? Я просто поделилась с ним своими мыслями…
– А должны были дать указания. И потом, вы действительно слишком рано стали сравнивать себя с Костенко, не находите?
– Что вы, я не сравниваю…
– Знаете пословицу: что позволено Юпитеру, не позволено быку? – перебил Крутецкий. – Сергей Васильевич – уникальный профессионал, заслуженный ветеран следствия, а вы, извините… Сами подумайте, что должен чувствовать опытный оперативник, когда девочка, которой по-хорошему в куклы играть, а не преступления расследовать, призывает его в крестовый поход на несуществующего маньяка, уверенная, что справится не хуже такого волкодава, как Костенко?
Яна потупилась.
– Вот именно, Анечка. Вы умница, но очень многому предстоит еще учиться, в том числе важнейшему в нашем деле навыку работы с людьми. На сегодняшний день, простите, но вы ноль, даже меньше, чем ноль, потому что ваши амбиции не помогают, а мешают делу. Я вам это говорю только и исключительно ради вашей же пользы, поэтому не расстраивайтесь, а пейте спокойно чай.
Она послушно сделала глоток.
– Надо двигаться поступательно, от простого к сложному, – продолжал Максим Степанович, деликатно не замечая, что она снова плачет. Пришлось поставить чашку на стол и по-детски промокнуть глаза рукавом блузки, потому что платок она забыла взять с собой.
– Я стараюсь…
– Я вижу, но, Анечка, во взрослой жизни важен результат. Звучит цинично, зато правда. Хотите заявить о себе – раскройте дело. Ну все, все…
Он сел рядом с Яной на готический диванчик и обнял ее за плечи:
– Успокойтесь. Вот, возьмите, – с этими словами Крутецкий протянул ей идеально проглаженный клетчатый носовой платок, – дарю, совершенно чистый. Вытрите глазки. А то проплачете всю свою красоту и что тогда делать?
Яна всхлипнула, и он мягко вложил платок ей в руку.
– Пожалуйста, пользуйтесь, не стесняйтесь, у меня есть еще. Ей-богу, не стоит так убиваться из-за работы. Я вам уже говорил, но, так и быть, повторю – в первую очередь вы красивая девушка, а потом уж следователь, ну а что касается профессионального роста, то первый навык, который вам нужно освоить, – это перестать плакать при каждом удобном и неудобном случае. Договорились?
Яна поняла, что аудиенция окончена, поблагодарила и ушла к себе.
Папа часто повторял, что сначала ты работаешь на зачетку, а потом зачетка работает на тебя, и в университете Яна убедилась, что действительно так оно и есть. К третьему курсу экзаменаторы начали встречать ее ласковой улыбкой и ни разу не дослушали до конца билета, обрывали на первом, максимум на втором вопросе, а на защите диплома наперебой хвалили ее работу, но похоже было, что ни один из членов комиссии не прочел ее дальше титульного листа. И она привыкла, что в ней видят умницу и отличницу, и как-то не сообразила, что здесь, на рабочем месте, спасительной пятерочной зачетки у нее нет. Она кончилась вместе с университетом, и теперь надо зарабатывать себе новую. Нет никакого смысла подпрыгивать, кричать: «Я умная! Я знаю!» – потому что для работы этого мало. Тут надо действовать, а главное, принимать решения.