Больному, то есть мне, никто такой чести не оказывал, пришлось выбираться из машины самому. Меня так наказывают или такое отношение к наследнику Роды здесь в порядке вещей? Я поплёлся за отцом и следовавшим за ним мужчиной в чёрном костюме, которые тихо переговаривались не обращая на меня ниакого внимания. Будто бы пустое место. И хорошо, чем меньше оказывают внимания, тем меньше шансов подставиться Ивану-Игорю.

Водитель машины отъехал куда-то в гараж, постройка, находившаяся чуть сбоку от основного здания. Блин, я ведь никого из слуг не знаю. Даже «свою» комнату не найду. Нужно добраться до кухни, хочется нормально позавтракать. Сегодня утром в топку организма не бросили даже жидкой кашки из больничных харчей. Но как говорится: человек располагает, а бог предполагает…

Я последовал за отцом и мажордомом в большой зал со стенами бежевого цвета и деревянным паркетом. На нескольких вычурных гобеленах красовались бутафорские (или нет?) оленьи рога и даже ружьё. Засмотрелся на оружие, у Сони дамский мелкий пистолетик, у моего нового папахена двустволка вообще в открытую висит. Интересные семейки, аристократы. Нам смердам оружие запрещено, только у полиции и охотников в лесах. Может это фишка и мода у местных дворян? Вспомнилось бессмертное, чеховское: «Если в первом акте пьесы на стене висит ружьё, то в последнем акте оно непременно должно выстрелить». Да минует меня чаша сия, надоело умирать знаешь ли…

В центре гостиной за овальным деревянным столом цвета мореного дуба под старину, сидела моя маман, точнее Иванушки, который теперь я. Находилась она в зале не одна, но с хорошо разодетой парой супругов, расположившейся справа от её руки. Когда мы подошли поближе оба посетителя встали и поприветствовали нас. Незнакомец-мужчина, гордо подняв взор, быстро прошёлся взгядом по отцу и стал внимательно изучать меня. А его явно нервничающая жена теребила платочек в руках и явно не могла найти себе место. Женщина вообще не обратила на главу дома внимание, сосредоточившись на мне любимом. Она кого-то мне неуловимо напоминала, но конкретно кого понять не мог. А по фиг, сами представятся! Хотя излишнее внимание гостей к моей скромной персоне напрягает всё больше.

Тут и «моя маман», Елена Борисовна подключилась в игру гляделки. Теперь все трое не сводили с меня глаз, что не предвещало ничего хорошего. Спрашивается, что я ОПЯТЬ натворил? Но как говорится, не опять, а снова…

— Ба! знакомые всё лица. Вот кого я не ожидал увидеть у нас, то только вас Семён Семёныч. Мдя, неприятный сюрприз в собственном доме, — холодно приветствовал гостей Пал Палыч. — А вы, сударыня, видимо, его супруга… э-э-э… простите покорнейше, не знаю как вас звать-величать, запамятовал… Впрочем, нет, никогда и не знал. Не обессудьте, право.

— Дорогой, где ваши манеры? Это ужасно! — встрепенулась Елена Борисовна. — Прежде всего перед дорогими гостями! А чему вы детей научите? Ах, как же так, сударь?!

Матушка тут же вскочила со стула, немного порозовев бледным, незагорелым лицом. Она заламывала руки, металась взглядом, всем своим видом давала понять присутствующим, что крайне недовольна поведением мужем троглодитом. Ну хоть переключила внимание с моей скромной персоны на кого-то другого. Я бы вообще сбежал к себе в комнату, как только позволит ситуация. Поэтому пытался бочком-бочком соскользнуть к лестнице на второй этаж поместья.

— Дорогая… Елена Борисовна, ты не понимаешь, это другое! — пошёл на попятную «патриарх» семейства Троекуровых, сразу же как запахло жаренным от супружницы. — И давай уж на «ты», не надо мне выкать. Нечего перед «этими» строить невесть что. Чай не друзья семейства какие. Я встречался с господином Мартьяновым не далее чем на прошлой неделе! Как сейчас помню, что явно выразился: «Несмотря на некоторые трудности нашего фамильного бизнеса, продавать ничего не собираюсь!». Отступать, сокращать производство тоже. Нате, выкусите!