– Какие твои годы! Еще все успеется. А что с учебой?

– Наслаждаюсь каникулами.

– И то хорошо. Как мама?

– Отлично. Они с папой скоро едут в Ниццу. А потом – в Монако. Грандиозные планы на лето. Мама, как всегда, будет держать папу подальше от рулетки, а он станет рваться в бой.

Мари-Роз улыбнулась:

– Твой папа слишком ветреный.

Теперь улыбнулась Даниэла. Ей трудно было представить своего отца ветреным. Он словно уже родился банкиром: строгим, всегда в костюме, излагающим путаные формулировки с четкой ясностью. Единственное место, где папа иногда отрывался, – это Монако.

– Мама беспокоится обо мне…

– И напрасно! Всему свое время! – Бабушка махнула рукой, отгоняя красивую бабочку, прилетевшую в сад. – Я лично не беспокоюсь.

Даниэла заерзала. Нужно было плавно переходить к цели прихода.

– Твой кофе остывает, – заметила бабушка.

Даниэла отпила глоток.

– Не слишком ли слабый?

– Все отлично! – Она поставила чашку из тонкого фарфора обратно на стол. – Бабушка, я хочу тебя спросить… – Даниэла запнулась. Признаваться ли, что она прочитала письмо? Но другого выхода, похоже, нет.

– Когда ты спала, я подошла к тебе… На столике лежало письмо.

Ей показалось, что глаза бабушки стали строже. Или только показалось?

– Я прочитала его. Извини… – виновато сказала Даниэла. Она не чувствовала себя виноватой, но понимала, что вид раскаявшейся грешницы сейчас ей больше к лицу.

– Тебе никто не говорил, что читать чужие письма нехорошо?

– Говорили, – покаянно вздохнула она.

Бабушка молчала.

– Бабуль!

– Да?

– Не сердись, бабуль! – жалобно протянула Даниэла. – Расскажи мне, от кого это письмо? Кто такая Даниэла? Наша родственница? Почему письмо оказалось у тебя? И что за тайны?

Мари-Роз молчала.

– Ба…

– Давай забудем обо всем, – твердо сказала Мари-Роз.

– Ну, бабушка… Ты же знаешь, какая я любопытная. Что за секреты?

– Это не секреты, – твердо сказала Мари-Роз. – Это чужая тайна. И весьма опасная. Давай сделаем вид, что ничего не было. В противном случае… – Бабушка замолчала. – В противном случае, твоя жизнь будет в опасности.

Возвратившись домой, Даниэла легла на диван и принялась думать. Она была страшно упряма, и если что-то ей западало в голову – пиши пропало. Сейчас она столкнулась с тайной, которую не хотели открывать. Более того – мягкая любимая бабуля сказала железное «нет» в ответ на ее просьбы. Значит ли это, что действительно существует нечто, чего следует бояться?

Даниэла перечитала письмо еще раз. Были еще письма… И где они?

Даниэла вскочила с дивана. Скорее всего бабушка хранит письма в доме. В недоступном месте. Или наоборот – на виду? Кроме домработницы Орнеллы, в доме никто не бывает. Но Орнелла предана бабушке уже много лет, и вряд ли Мари-Роз станет особо от нее таиться. Где же могут быть эти письма? Даниэла мысленно воскресила в памяти обстановку бабушкиного дома. Холл, спальня, гостиная…

Надо оказаться у бабушки дома, когда ее там не будет. Это бывает нечасто, но можно подкараулить момент.

Или попробовать поговорить с матерью и расспросить ее о семейных тайнах? Интересно, что скажет мать – строгая элегантная Валентина Орбини, практически постоянная героиня светской хроники?

Мать пела в соседней комнате, красивая ария реяла в воздухе, и Вера, вздохнув, подумала: какая трагедия для матери не выступать на сцене, а сидеть дома и петь только для себя, словно проверяя – не пропал ли голос.

Она стояла в дверях, боясь прервать пение, когда мать внезапно обернулась:

– Ты что-то хотела?

– Я хотела спросить, не осталось ли после бабушки каких-нибудь вещей? Где они сейчас? На даче?