Все это было очень неожиданно – еще вчера я была самой обычной теткой средних лет, живущей в многолюдной питерской коммуналке на улице Восстания, бегала, высунув язык, в поиске хоть какой-нибудь работы и не считала зазорным пойти на свидание с очередным кавалером с сайта знакомств, чтобы просто поесть на халяву. А сейчас в моей новой сумке за триста баксов лежал новый кошелек, купленный специально для первой в моей жизни банковской карты.

Мне всегда казалось, что человек, вальяжно достающий разноцветные кредитки из кожаного кошелька, выглядит абсолютно состоявшимся в жизни, поэтому, получив пять тысяч долларов за сценарий к сериалу, тут же заказала карточку «Visa» и купила шикарное портмоне. Все происходящее казалось сном, и я постоянно ждала, что вот сейчас проснусь и обнаружу, что никакая я не писательница, а все та же одинокая безработная продавщица с долгами по кредиту и кипой неоплаченных счетов.

С чего это фортуна решила крутануть колесо в мою сторону, было непонятно. Моя мама, узнай она об этом, расстроилась бы и потеряла веру в высшую справедливость: она была глубоко убеждена, что в жизни мятные пряники достаются только достойным. Для того чтобы стать «достойной», мне надо было похудеть до сорок четвертого размера, выйти замуж, родить пару-тройку сопливых ребятишек и продержаться на одном рабочем месте хотя бы пять лет.

При моем же образе жизни маман считала меня законченной неудачницей и частенько предрекала с нездоровым блеском в глазах:

– Когда тебя бросит муж, выгонят с последнего места работы и от тебя отвернутся все твои непутевые подружки, я, так и быть, вынесу тебе тарелку супа, чтобы не пришлось искать объедки на помойке!

Ну что ж, муж бросил меня давно, мой вояж по всевозможным жизненным помойкам длится вот уже несколько лет, но за маминой тарелкой супа я так и не пришла: это казалось мне наибольшим падением, которое я могу себе позволить. Перед этим можно попытаться попросить милостыню у метро, поискать стеклотару или продать почку.

Пейзаж за окном самолета был однообразен: сладкая вата облаков сменялась размытой серо-синей акварелью. Я вспомнила лозунг американских психотерапевтов: «Если у вас были родители, значит, вам необходимы наши услуги!», осушила еще одну бутылочку коньяка и сама не заметила, как уснула.

Вдруг уютный салон самолета исчез, и я увидела себя в родном городе, где одетая в мятый серый плащ, зеленый берет и рваные колготки сеточкой я со знанием дела прочесывала очередную помойку, отгоняя палкой бомжей-конкурентов и бродячих собак. Бережно складывая в клеенчатую сумку найденные бутылки и сплющенные оладьи алюминиевых банок из-под пепси, опытным глазом я прикидывала стоимость моих находок. С нескрываемой радостью обнаружив в одном из выброшенных пакетов кусок недоеденной пиццы, я жадно впилась в него зубами и тут увидела маму: все такая же стройная и ухоженная, она стояла возле нашего подъезда с прямой спиной и держала в руках тарелку дымящегося супа. Отбросив засохшую лепешку, я подошла, жадно глядя на тарелку, сморкнулась в рукав, достала из кармана мятую алюминиевую ложку и стала с аппетитом есть суп.

Мама смотрела на меня со смесью жалости и торжества и приговаривала: «Я всегда говорила, что ничего хорошего из тебя не выйдет! Ты слишком похожа на своего непутевого папашу и тетю Галю из Киева!..» Суп стал холодным и безвкусным, в голове гудело от монотонных нравоучений, мне хотелось только одного: доесть чертов суп в тишине! Тут мама выхватила у меня ложку и со всей силы двинула в лоб. Я вздрогнула и проснулась: передо мной стоял мой новый знакомый, тот самый малолетний рыжий хулиган, и стучал мне по лбу сотовым телефоном.