Оттуда летали на разведку, на патрулирование, перехват разведчиков. Немцы в это время вели себя пассивно. Воздушных боев не было. В феврале или марте меня направили на курсы командиров звеньев в Иваново.

– Готовили командиров звеньев трехсамолетного или четырехсамолетного состава?

– Трехсамолетного состава. И в 438-м полку до по крайней мере февраля 1942 года летали трехсамолетным составом. Занимались отработкой техники пилотирования, ходили в наряды, дежурными по аэродрому. Там в это время базировалась авиация дальнего действия. Было ли что-то новое для меня на этих курсах? Почти ничего, кроме летной практики. Тыловая жизнь скучная, на фронте веселее. Хотелось быть защитником своей Родины. Поэтому стремились попасть на фронт. А в тылу спокойная работа. Летали, потом назначат дежурить. Подежуришь по аэродрому, вот такие задачи мирного времени.

– А вам не нужен был отдых от войны? Ведь там убивают, страшно?

– На войне страха не бывает. Кто боится воевать, тот быстро погибал. Никакого страха на фронте не было, это я говорю не для красного словца. Наоборот, чувствуешь ответственность перед народом, перед партией, перед руководством страны. Поставили задачу – ее надо успешно выполнить.

– В чем больше была ответственность – перед народом и партией или перед своими боевыми товарищами?

– Перед народом и партией. Защитить Родину, как можно быстрее освободить Родину от проклятого врага.

– С точки зрения бытовых условий где было лучше – в тылу или на фронте?

– На фронте у нас, в авиации, было лучше, чем в тылу. Там разные нормы питания были. Все для фронта, все для победы было. Горючего было мало. А на фронте всего было в достатке.

Там мы примерно месяц полетали, и три человека направили в Чкаловскую. Там формировался 255-й полк двухэскадрильного состава, в котором я воевал до конца войны. Этот полк был сформирован из летчиков гражданской авиации, в основном аэроклубовских инструкторов – опытных летчиков с большим налетом, но без боевого опыта, которые переучились на истребители. У них не хватало несколько летчиков для того, чтобы в полном составе лететь в Ленинград. Вот нас туда и направили. Из всех летчиков полка боевой опыт был только у меня. Тем не менее в полку я был назначен на должность младшего летчика.

Всем полком мы раза два летали в район Вышнего Волочка – отгоняли самолеты на фронт. Прилетим, самолеты там оставим и обратно на Ли-2 домой. А когда в третий раз мы получили матчасть в Горьком, в мае месяце мы полетели под Ленинград по маршруту Ярославль – Кашин – Тихвин – Ленинград. В Ленинграде мы базировались на аэродроме Левашово, Комендантском аэродроме и Парголово. И оттуда летали. Немцы летали мало. Поднимут нас – ожидается налет на Ленинград. Звеном, шестеркой, восьмеркой, пара звеньев для прикрытия Ленинграда. Покружились, покружились – налета нет. Потом несколько вылетов делали на сопровождение штурмовиков.

Под Ленинградом мы пробыли около месяца. А когда пошли конвои, для их прикрытия была создана специальная ударная авиагруппа, куда входили несколько минно-торпедных полков, пикировщики и истребители. Вот в этой ударной группе я сражался до конца войны. Базировались мы на аэродроме Ваенга, сейчас Североморск называется. Там мы находились всю войну вплоть до 9 мая 1945 года.

Главная задача, конечно, – прикрытие нашего Северного флота, наземных войск и нанесение ударов по конвоям противников, по аэродромам. Когда были массированные налеты в район Мурманска, нас тоже поднимали, но обычно в последнюю очередь, когда уже нечего было поднимать. И потом наносили удары по немецким конвоям. Работа сложная. Обычно наш полк привлекался для сопровождения минно-торпедной авиации. Наша 5-я ударная группа стала потом 5-й минно-торпедной дивизией, в которую входили торпедоносцы на ДБ-3Ф. Потом они получили «Бостоны», «Хемпдены», которые называли «прощай, молодость» или «балалайка». Гробы. Помню, англичане прилетели туда целым полком, около 30 «Хемпденов». Немцы узнали и начали нас бомбить по ночам. Как налет, так обязательно несколько «Хемпденов» сожгут. Они быстро сошли – на боевых заданиях их сбивали хорошо.