– Нельзя не согласиться, – ведущий выразил приятное удивление. – А сколько длились эти испытания?

Доктор чуть замялся:

– Двенадцать дней.

– Двенадцать дней? Вам не кажется, что этого недостаточно?

Журналист заранее знал, что ему ответят, и это бросалось в глаза.

Андрей раздосадованно присел на диван и открыл вторую банку пива. Вряд ли телевидение деградировало за последние пять лет, скорее, это он отвык от условностей. Интервью разыгрывали как пьесу.

– Представители Миссии вручают вам совершенно новый препарат, – продолжал ведущий, – и вы сразу… то есть почти сразу, через полторы недели, признаете его годным к употреблению?

Доктор мягко усмехнулся.

– Ваш скепсис обоснован, полторы недели – срок некорректный. И мне нечего возразить. Кроме одного, – тут последовала пауза, в течение которой зрители должны были прекратить жевать и сгрудиться у мониторов. – Новое лекарственное средство действует, – торжественно объявил мужчина в белом халате. – Оно уже излечило тысячу человек. Я имею в виду добровольцев, участвовавших в экспертизе. Это факт: они больше не страдают диабетом. Представители Миссии… нам неизвестно, откуда они прибыли, и даже неизвестно, с какой целью. Мы можем подозревать их в злонамеренности, но давайте всё-таки будем реалистами, давайте судить по делам. Они высадились на Земле, и это значит, что их цивилизация серьезно опережает нашу. В противном случае не они бы к нам прилетели, а мы к ним, – доктор повысил голос, придавая фразе некоторую вопросительность, и ведущий степенно кивнул. – То, что я сейчас скажу, может кого-то ударить по самолюбию, но сказать иного я не могу. Существует этика, как врачебная, так и общечеловеческая, – он ненадолго задумался. – Позволю себе одну аналогию. Вдоль реки в относительно комфортных условиях расселилось племя дикарей. Эти люди живут своими представлениями о мире, и они по-своему счастливы, но… ангину они лечат заклинаниями, диарею – жертвоприношением, а повышенное артериальное давление – плясками у костра. Турист с обычной аптечкой способен избавить их от многих бед. И этот турист как человек гуманный просто обязан предложить аборигенам помощь. Другое дело – примут ли они ее. Вот об этом мы с вами и говорим, не так ли?

– Иными словами, вы призываете не уподобляться дикарям?

– Не уподобляться дикарям недоверчивым и глупым, вот к чему я призываю. Не искать в аспирине демонов, даже если нам не ясно, что такое аспирин и как он действует. Это, в конце концов, наши проблемы.

– Убедительно, – оценил ведущий. – Тогда последний вопрос. Всё, что вы сказали о дикарях… Следует ли из этого, что нашей медицине так же непонятен принцип действия нового препарата?

Доктор молча развел руками.

– Большое спасибо, это было интервью с директором центра новейших…

– Сеть, звук «ноль», – бросил Андрей.

Сравнение с дикарями его не то чтобы обескуражило… ему было безразлично. Не понравилось ему другое: то, как часто люди стали сравнивать себя с танцующими вокруг костра придурками. Вот и Канунников толковал о том же. Майор Госбеза, завербованный гадами, и функционер от здравоохранения – что у них может быть общего? Ничего, кроме отношения к действительности.

Андрей механически глотнул и уставился на банку. В мозгу вдруг что-то оформилось, простое и крайне обидное. Понимание того, какая позиция внедряется в массы. Всё та же, о которой говорил Канунников: коленно-локтевая. Да еще с прогибом.

Честь – в обмен на горчичник. Независимость – за пузырек йода.

– Сеть, программа «три», – чуть слышно произнес Андрей.