После захвата Минска танковые группы Германа Гота и Гейнца Гудериана вновь должны были прорваться далеко в глубь территории Советского Союза и встретиться к востоку от Смоленска. Однако попытка повторить под Смоленском успех Минского «котла» столкнулась с непреодолимыми препятствиями. Гот еще раз был вынужден, не скрывая раздражения, написать: «Связь (войск группы Гудериана. – Прим. авт.) с 3-й танковой группой так и не была восстановлена, в кольце окружения между Смоленском и Ярцевом осталась брешь». На этот раз дело было не в своеволии Гудериана – его моторизованные корпуса попали под град ударов со стороны прибывших из внутренних округов Советского Союза армий. Танковая группа Гота вскоре сама была вынуждена вести тяжелые оборонительные бои. Ей пришлось даже оставить Великие Луки, которые стали первым крупным советским городом, отбитым у немцев. Оторвавшиеся от пехоты полевых армий германские танковые группы оказались под угрозой разгрома, поэтому переломить ситуацию противнику удалось лишь с их подходом. Из-за этого кольцо окружения вокруг смоленской группировки советских войск вермахт смог замкнуть лишь в начале августа 1941 г.

Стабилизация линии фронта под Смоленском стала спасением для многих мелких групп окруженцев, пробивавшихся к основным частям Красной армии. Почти через месяц после прорыва под Минском и скитаний по лесам группа бойцов и командиров во главе с генералом В. И. Кузнецовым вышла к линии фронта, которая тогда проходила вдоль железной дороги Рогачев – Могилев. На следующую ночь с помощью партизан красноармейцы вышли к своим. Летом 1941 г. подобных групп окруженцев численностью от нескольких человек до 1,5 тысячи было множество. Для них с переходом линии фронта начиналась новая страница организованного сопротивления немецким захватчикам. Командармы с боевым опытом в 1941-м были в цене, поэтому Кузнецов после выхода из окружения не остался без дела и возглавил 21-ю армию, с начала войны став уже ее пятым командующим.

3 июля 1941 г. Сталин выступил по радио со своим знаменитым обращением к народу, начинавшимся словами: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!» Именно после этого обращения в оборот вошло словосочетание «Великая Отечественная война», хотя в самом тексте сталинской речи слова «великая» и «отечественная» были употреблены раздельно. Вождь призвал к объединению и мобилизации всех усилий страны ради интересов фронта, разгрома врага и освобождения Европы от фашизма. Он заявил: «Враг жесток и неумолим. Дело идет о жизни и смерти, быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение. Нужно, чтобы советские люди поняли это и перестали быть беззаботными, чтобы они мобилизовали себя и перестроили всю свою работу на новый, военный лад, не знающий пощады врагу. Народы Советского Союза видят теперь, что германский фашизм неукротим в своей бешеной злобе и ненависти к нашей Родине». В своем выступлении Сталин не ограничился констатацией факта поражения Красной армии. Вождь попытался проанализировать причины, по которым нападение Третьего рейха на Советский Союз стало внезапным, а затем очертил круг первостепенных мер, которые необходимо было принять для отражения германской агрессии. Сталин призвал не оставлять врагу «ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего <…> Все ценное имущество <…> которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться… В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать их мероприятия».