По легенде, на вопрос Ворошилова – зачем он, как хвостик, всегда следует за Троцким, ответил эпиграммой:

Ах, Клим, пустая голова,

Навозом доверху завалена!

Не лучше ль быть хвостом у Льва,

Чем задницей у Сталина?

Как выяснилось – не лучше.

После нескольких ссылок и отсидок Радек стал одним из главных фигурантов по делу «Параллельного антисоветского троцкистского центра» (он же – Второй Московский процесс). Публицистический и ораторский талант Радека тогда проявился в полной мере: он пламенно витийствовал о заговорщицкой деятельности – собственной и других подсудимых, категорически отрицая при этом пытки и вообще давление со стороны следствия.

В отличие от других, получил не «вышку», а десять лет. Через три с половиной месяца после приговора был убит в Верхнеуральском политизоляторе соседями по камере.

В 1956—1961 годах ЦК КПСС и КГБ СССР начали расследование этого убийства. В результате выяснилось, что убийство Радека в тюрьме (как и два дня спустя – другого видного троцкиста – Сокольникова) организовал старший оперуполномоченный НКВД Кубаткин. Он подсадил в камеру к Радеку бывшего коменданта НКВД Чечено-Ингушской АССР И.И. Степанова, сидевшего за должностные преступления.

Бывший НКВД-шник и забил бывшего коминтерновца до смерти.

Видная коминтерновка Анжелика Балабанова в мемуарах дала Радеку такую характеристику:

А. Балабанова на Втором конгрессе Коминтерна (1920). Портрет работы Исаака Бродского

«Он представлял собой необыкновенную смесь безнравственности, цинизма и стихийной оценки идей, книг, музыки, людей. Точно так же, как есть люди не различающие цвета, Радек не воспринимал моральные ценности. В политике он менял свою точку зрения очень быстро, присваивая себе самые противоречивые лозунги. Это его качество при его быстром уме, едком юморе, разносторонности и широком круге чтения и было, вероятно, ключом к его успеху как журналиста».

Карикатура Ивана Малютина «Зимой в 1923 году».

Поводом к созданию послужила следующая цитата: «Товарищ Сосновский подал мысль по примеру Италии ездить на коровах, так как на Гукон надежды мало» (Из газет).

Ну и стихи в качестве подписи, куда уж без них:

Зима, крестьянин, торжествуя.

Везет в контору продналог

Его коровка, снег почуя,

Несется, не жалея ног.

Гордясь своей упряжкой конной,

Корова не мычит, а ржет…

И о достоинствах Гукона

Мужик сознательный поет.

Про любимчика «крокодильцев» товарища Сосновского я уже писал в томе про 1922 год.

А вот про Гукон коротко расскажу.

Сегодня «Гуконом» называют Главное управление по контролю за оборотом наркотиков Министерства внутренних дел Российской Федерации, но это не то.

Наш Гукон – это Главное управление коннозаводства.

Во время голода в Поволжье большевики начали принимать срочные меры по спасению не только людей, но и животных. Огромные территории могли потерять весь скот, а ведь лошадь тогда была главным орудием сельхозпроизводства.

При ВЦИК была организована Центральная Комиссия помощи голодающим (ЦК Помгол), а уже при Помголе появилась так называемая «Секция по спасению животноводства». Вот ее, в общем-то, и курировал Гукон.

А упоминание этой организации сначала Сосновским, а потом и в «Крокодиле» связано с тем, что начиналось громкое «Дело Гукона».

Основной задачей Гукона было спасение скота – временный вывоз лошадей из голодающих районов в благополучные и закупка фуража, чтобы кормить по дороге.

Как выяснилось, выполнено было, однако, только 14% задания, вывезено всего 9% скота, а фуража заготовлено было лишь около одного миллиона пудов. А выделенные государством на этот проект 132 миллиарда рублей жадные чиновники по старой русской традиции «попилили».