Положительным качеством историко-юридических работ, написанных в период перестройки и настоящее время, является их освобождение от устоявшихся схем и догм, в том числе имевших место еще в дореволюционный период, и объективное рассмотрение проблем средневековой истории государства и права в сопряжении с темой реализации правосудия. Например, существенному пересмотру подвергся вопрос о времени формировании сословий в России и их социальном статусе. Историки права отошли от привычной схемы противопоставления: реакционное боярство и прогрессивное дворянство[97]; оценки средневековой идеологии и средневековых нормативных актов только в сфере отражения в них классовой борьбы; характеристики мыслителей XV–XVI вв. как апологетов самодержавия и т. п.[98]

В настоящее время русское Средневековье во всем его объеме: документы и произведения мыслителей и публицистов – вызывает серьезный интерес, причем среди не только профессиональных ученых, но и широкой публики, интересующейся отечественной историей, и в частности формированием и деятельностью судебной власти, осуществлением правосудия и отражением этого процесса в произведениях средневековых мыслителей. Между тем в целом исследования судебных органов XVI–XVII вв. лишены ценностных подходов, носят преимущественно инструментальный характер. Таковыми, в частности, являются труды Н. Н. Ефремовой, Л. А. Морозовой, Л. В. Батиева, А. С. Смыкалина, Д. П. Сумина и др.[99] Это проявляется даже в том случае, когда рассматриваются вопросы преследования за совершение политических преступлений [100]. Особое место в историографии занимает дискуссия относительно правового и политического содержания нормы ст. 98 Судебника 1550 г. Речь идет об оценке ее значения в законодательстве и применении на практике Русского государства в XVI в. Дискуссия началась еще в дореволюционный период и продолжается до настоящего времени[101]. (Подробно содержание этой дискуссии в настоящем издании приводится при рассмотрении Судебника 1550 г.)

Актуальным представляется исследование таких вопросов истории отечественного права, как регулятивное значение закона в праве XVI–XVII вв.[102], взаимосвязь нормативного акта и нормы обычая, существование судебного прецедента[103], причем речь может идти не только о судебном прецеденте, но и о правовой доктрине, поскольку средневековые судьи в большинстве случаев при вынесении решений и приговоров ссылались не на закон (Судебник), а на справедливость, которая в их понимании опиралась на традиционное понимание правды, справедливости и истины: этот вопрос не только не исследовался, но даже и не поднимался[104].

Новыми проблемами историко-правовой науки, активно изучаемыми в постсоветский период, являются: нормотворческая практика[105], правовая терминология (ее историческое и современное содержание)[106], принципы права, имплицитно содержащиеся в нормах права[107], формы средневекового отечественного права[108]. Обновленное развитие получило изучение характерных для допетровского права местнических правоотношений как с общеисторической[109], так и с правовой точки зрения[110].

К положительным сторонам совместной разработки тем, касающихся анализа средневекового законодательства и политико-правовых доктрин, следует отнести выяснение влияния византийской политической и правовой идеологии и практики государственно-правового строительства Византии на законодательство и формирование государственной и юридической мысли в России. Исследования на эту тему имели место в дореволюционный период, но были практически прекращены в советское время и возобновились после «оттепели» и перестройки