Тем не менее археология показывает, что между 550 и 650 годами местное население начало расходиться по окружающей местности. Деревни и поля в долине оставались занятыми; сапотеки не вымирали, а просто бежали из города, где жили и царствовали правители. Люди выжили, но царство погибло. Предводителям

Монте-Альбана не удалось убедить народ в том, что они избраны богами – так же, как и царям Теотиуакана.^>14

Ещё менее известно о том, что случилось с городами майя. В отличие от их соседей, города майя были независимы друг от друга. Яростно держась за свою автономию, они сражались за независимость так же рьяно, как заключали союзы. Сохранилось немного имён и деяний: царь Небесный Очевидец десять лет правил пятьюдесятью тысячами жителей Калакмуля; правитель Караколя, Властелин Воды, около 562 года победил своего соседа, правителя Тикаля, и принёс его в жертву богам. Руины свидетельствуют об умениях строителей майя. Канкуэн до сих пор выделяется колоссальным размером дворца, а в Чичен-Ице сохранился один из наиболее тщательно спланированных стадионов во всех городах майя, где игроки, представлявшие жизнь и смерть, сражались с целью попасть мячом в каменное кольцо. Эта игра представляла собой священный ритуал, суть которого остается нам непонятной (хотя изображенные на рельефах сцены обезглавливания игроков говорят о том, что пролитие крови играло в нем важную роль).

Однако большинство майянских надписей – замысловатые календари, генеалогии, хронологические перечни – после 534 года обрываются, и молчание длится почти сто лет. Заполнить этот пробел позволяют данные археологии: крепости на подходе к главным городам майя были сожжены, население сократилось, годовые древесные кольца говорят о долгих прохладных и влажных летних сезонах. Голод настиг и народ майя. Отсутствие официальных записей говорит само за себя: когда разразилась катастрофа, божественное покровительство покинуло правителей – и они лишились власти, потому что народ увидел их беспомощными перед лицом голода, засухи и наводнений.[68]

СРАВНИТЕЛЬНАЯ ХРОНОЛОГИЯ К ГЛАВЕ 27

Между 510 и 529 годами арабский шейх переходит в иудаизм, а император Юстиниан женится на актрисе и заявляет, что говорит от имени бога

В Африке, на восток от Нила, войска Аксума планировали вторгнуться в Аравию. Их цель, аравийское королевство Химьяр, находилась по ту сторону Красного моря. Оно существовало в течение шести столетий, понемногу увеличиваясь, пока не распространилось, кроме своей собственной территории на юго-западе Аравии, на племена киндитов в Центральной Аравии.

Народы Химьяра и Аксума не особо отличались друг от друга, столетия миграции по узкому перешейку между Африкой и Аравией положили начало афро-арабским государствам по обеим сторонам моря. Однако Аксум уже двести лет исповедовал христианство, с тех пор, как его правитель Эзана ввёл эту религию, утвердив дружбу с Константином. С того же времени Аксум являлся союзником римлян.^>1

Большая часть Химьяра, напротив, следовала древним арабским обычаям – этим универсальным выражением можно обозначить массу разнообразных, зачастую противоречащих друг другу традиций. В 510 году быть арабом значило только жить на Аравийском полуострове, и даже это определение становилось неясным ближе к северу, где полуостров плавно перетекал в земли, контролируемые римлянами и персами. Города заполняли побережье и северные области, в то время как племена кочевников-бедуинов скитались по пустыне. Несмотря на то, что жители городов и бедуины произошли от одних предков, они жили в соперничестве за ресурсы и во взаимном презрении к чужому образу жизни.